20.03.2001 «Байрейт – как много в этом звуке...»

- «Байрейт – как много в этом звуке...» Дальше можно не продолжать, но вагнеровский фестиваль в Байрейте – это действительно живая история Германии, немецкой и европейской культуры и культурной политики. Институция, идеологическое и политическое значение которой почти перевешивает её огромное чисто культурное значение. О том, что творится в Байрейте, в чём состоит на этот раз суть скандала, о котором наперебой пишет немецкая и международная пресса, – в сегодняшнем выпуске радиожурнала.

В тематических планах всех редакций Германии первой новостью в разделе «Культура» на 29 марта сего года значится заседание Административного совета фонда Рихарда Вагнера. Почему такое внимание к, казалось бы, проходному событию? 29 марта должна кончится почти полувековая эпоха Вольфганга Вагнера, внука Рихарда Вагнера и бессменного руководителя Байрейтского фестиваля начиная с 1951 года.

Для того, чтобы оценить важность момента, следует взглянуть в историю фестиваля и семейства Вагнер. Этому небольшому рассказу мне хотелось бы предпослать два, так сказать, эпиграфа.

«Всякий верящий в искусство, как цивилизующую силу должен испытывать весьма отрадное чувство при виде этого громадного художественного предприятия. В смысле искания художественных идеалов Байрейтское торжество есть урок для всех».
Пётр Ильич Чайковский

«Потомки Вагнера примечательны тем, что гениальность передаётся нам по наследству. Обычно гений угасает уже в детях великих людей. Мы – исключение».
Вольфганг Вагнер

Почему эти две цитаты? Я полагаю, что именно в противоречии между величием замысла, с одной стороны, и индивидуальным эгоизмом, с другой, состоит первородный грех Байрейта, определяющий его нынешние и прошлые проблемы. Рихарду Вагнеру было дано при жизни стать признанным гением и светочем нации. В качестве такового он не мог согласиться с тем, чтобы его произведения шли в одних и тех же театрах и исполнялись в одних и тех же залах, что и сочинения ненавистных ему Оффенбаха, Мейебреба или Брамса, и чтобы «Зигфриду» аплодировала та же публика, что и «Орфею в аду». Он задумывает создать свой, собственный театр.

Уже первый фестиваль 1876 года в большой мере стал актом празднования культа личности Вагнера. К моменту смерти композитора в 1883-ем храм был готов и лишь ждал своего мессию. И дождался: похороны Вагнера стали первым ритуалом, который в этом храме был отправлен. Его хоронили под звуки траурного марша из «Гибели богов» - как Зигфрида, светлого героя человечества.

Культ утвердился в Байрейте вместе с династическим принципом. Точнее сказать, вагнеровская династия стала составной, если не главной, частью байрейтского культа. После смерти Вагнера бразды правления взяла в руки его супруга Козима, урождённая Лист, которая приложила немало усилий для создания в Байрейте «братства святого Рихарда». А поскольку многими членами этого братства были представители верхушки общества, начиная с германского кайзера Вильгельма Второго, то к началу 20-го столетия Байрейт успешно превратился в своего рода элитарную масонскую ложу для «верных немецкому духу». Так что сравнение семейства Вагнеров с семьёй Крупп вполне уместно: что Круппы сделали для создания военной промышленности, Вагнеры сделали для идеологической индустрии Германии...

Лишь в 1907 году деятельная байрейтская вдова передаёт руководство фестивалем сыну Зигфриду, которому было тогда уже 38. Зигфрид, композитор и дирижёр, был человеком не бездарным. И его руководство было отнюдь не таким беспомощным и неумелым, как на то любила позже намекать его жена Винифред. В 1915 году Зигфрид Вагнер, которому тогда было уже 46-ть, женился на восемнадцатилетней Винифред Вильямс. Байрейту были нужны наследники, а Зигфриду – социальное алиби: гомосексуальные склонности, которых сын Вагнера никогда не скрывал, сделали его «персона нон грата» в некоторых кругах. Счастливым брак - по вполне понятным причинам - не был, несмотря на рождение четверых детей.

Примерно в середине 20-х годов Зигфрид Вагнер начал всё больше устраняться от руководства фестивалем, и роль «второй Козимы» стала играть Винифред, к которой после смерти мужа в 1930 году переходит вся полнота власти. В годы национал-социализма Байрейт становится местом проведения полусемейных ассамблей нацистской верхушки. «Спасибо» за это в большой мере следует сказать именно Винифред. Её большой юношеской любовью – кроме оперного Лоэнгрина – был живой Адольф Гитлер, который, по некоторым свидетельствам, отвечал Винифред взаимностью. Она ещё в 20-е годы снабжала сидевшего в австрийской тюрьме фюрера всем необходимым, в том числе, и бумагой, на которой и была написана «Майн Кампф».

После семилетнего перерыва фестиваль был возрождён в 1951 году. Его возглавили сыновья Зигфрида и Винифред - Виланд и Вольфганг. Режиссёр Виланд Вагнер решительно берёт курс на эстетическое и идеологическое обновление и возвращает Байрейт в когорту международных культурных событий класса «А».

Роль, которую Байрейт играл в нацистской Германии, долгие годы замалчивалась. Впрочем, не выпячивается она и сейчас. Хоть нынешний руководитель Вольфганг Вагнер никогда не соглашался с этими упрёками:

- Я думаю, ни о каком уклонении от осмысления не может быть и речи. Мы – я и мой брат, – начиная с 1951 года, ставили во главу угла осмысление истории и её связи с творчеством Вагнера. И я думаю, что пути, которые мы проложили, это пути именно пути анализа и осмысления.

В 1966 году Виланд Вагнер умирает от рака лёгких, и единовластным правителем на Зелёном холме остаётся Вольфганг...

С именем Вольфганга Вагнера принято связывать реставрацию байрейтского культа старого образца. Что не совсем справедливо. Так, ещё в конце семидесятых, была учреждена так называемая «байрейтская мастерская». Видные оперные режиссёры из года в год осуществляли постановку опер цикла «Кольца». Вольфганг Вагнер в интервью «Немецкой волне»:

- Если мы говорим о традиции или о прерывании традиции, мы не должны забывать, что традиция – это дело живое. Особенно если речь идёт о музыкальном театре и, тем более, о музыкальном фестивале. Мы должны оставаться живыми, чтобы выжить. Слом традиции – это часть последовательного развития.

Когда говоришь с Вольфгангом Вагнером – особенно сейчас, в его преклонные годы, - кажется, что разговариваешь лично с его дедом Рихардом. Особенно когда он деловито вбегает в столовую фестиваля с криком: «Братвёршт!» Ещё гений немецкой музыки отдавал должное жареным баварским колбаскам. Но шутки шутками, а правда состоит в том, что Вольфганг Вагнер унаследовал от деда не только крючковатый нос, но и отвратительный характер и непоколебимую веру в собственную гениальность (смотри цитату в начале передачи). Кроме того, он одержим идеей гипер-контроля надо всем, что творится на Зелёном холме и в нескольких квадратных километрах вокруг.

Байрейт сегодня - это тридцать спектаклей, проходящих в последней декаде июля и первых двух декадах августа. Всего на сезон распродаётся порядка 50 тысяч билетов. Цена относительно скромная, но получить билет простому смертному практически невозможно: ежегодно в Байрейт поступает порядка полумиллиона заявок, то есть удовлетворяется лишь каждая десятая. Непрозрачная процедура распределения билетов – одна из главных претензий к байрейтскому руководству. Не говоря уже о таких вещах, что от «претендентов» требуют чуть ли не автобиографию, а у не лояльных журналистов возникают проблемы с аккредитацией. Как говорится, «неверным не место в Байрейте».

В творческом отношении в Байрейте царит застой. Причём уже давно. Новые постановки редки, как дождь в засуху, и, мягко выражаясь, нерадикальны. В основном Вольфганг Вагнер занят реставрацией собственных инсценировок десяти-пятнадцатилетней давности. В правовом отношении Байрейтский фестиваль до 1973 года являлся семейным предприятием Вагнеров. В 73-м, в обмен на предоставление государственных финансовых гарантий, Вольфганг Вагнер согласился с учреждением верховного распорядительного органа - административного совета Фонда Рихарда Вагнера. Этот орган состоит из 24 участников. По пять голосов имеют федеральные структуры и представители земли Бавария, три – город Байрейт, два – общество меценатов «Друзья Байрейта», по одному голосу - четыре ветви семейства Вагнер, то есть дети Зигфрида – Вольфганг, Виланд, Верена и Фриделинда, - или их потомки. Остальные голоса распределены между связанными с фестивалем административными и муниципальными структурами. Решение принимается простым большинством голосов. В частности, решение о преемнике шефа фестиваля.

Что касается нынешнего скандала.
Собственно, никакого скандала нет, а есть хронический конфликт между шефом фестиваля и всем остальным миром. Мир давит. Вольфганг Вагнер не сдаётся. Мир давит сильнее. Вагнер упирается и обзывает противников дураками, а конкурентов - дилетантами. Так продолжается уже лет десять.

Антивагнеровскую коалицию возглавляет министр культуры земли Бавария Ханс Цеетмайер, за плечом которого маячит и долгоносая физиономия его федерального коллеги Юлиана Ниде-Рюмелина. Цеетмайер и Рюмелин, кстати, собираются присутствовать на судьбоносном заседании 29 марта.

На самом деле, Вольфганг Вагнер ещё пять лет назад сам начал разговор о наследнике. Собственно, именно в вопросе о кандидатуре наследника состоит соль байрейтского конфликта. Вольфганг Вагнер хотел бы передать правление своей жене Гудрун и общей дочери Катарине, хоть он до прошлого года и отказывался это признать, и смешил журналистов заявлениями, что, мол, «мою жену можно получить лишь в комплекте со мной»...

Здесь следует указать ещё на один аспект байрейтского конфликта. «Что виндзорское семейство - для Великобритании, то мы, байрейтские Вагнеры, для Германии», - эта фраза принадлежит жене Вольфганга Вагнера Гудрун. Уж, как говорится, «чья бы корова мычала»: Гудрун Мак несколько лет работала секретаршей Вольфганга Вагнера. В 1976 году Вагнер разводится со своей первой женой и через несколько недель женится на Гудрун.

Двое детей Вольфганга Вагнера от первого брака – дочь Ева и сын Готфрид – активно встали на сторону своей матери и прервали все отношения с отцом.

Словом, если сравнивать Байрейт с другими Санта-Барбарами, то, скорее, с телевизионными «Далласом» или «Дэнвером».

Согласно договору, заключённому между немецким государством и вагнеровским кланом в 1973 году, человек, носящий фамилию Вагнер, имеет приоритетное право на должность директора Вагнеровского фестиваля. Приход и человека со стороны не исключается, но на самом деле никто не хочет «смены династии» в Байрейте.

Из в общей сложности 56 членов вагнеровского клана интерес к байрейтскому престолу изъявили 13. Наиболее вероятными кандидатами являются три дамы: Ева Вагнер-Паскье, Ника Вагнер и Катарина Вагнер. Ева Вагнер-Паскье - дочь Вольфганга Вагнера от первого брака, 56 лет, театральный менеджер. Начала карьеру в Байрейте в качестве ассистентки своего отца. После развода родителей покинула фестиваль, работала заведующей труппой в Опера Бастий в Париже, директором лондонского Ковент-Гардена. Еву Вагнер-Паскье, за кандидатуру которой выступают земельное и федеральное министерства культуры, уже лет десять прочат на должность нового директора, и роль «вечной наследницы» ей изрядно надоела. Она поставила условие: либо смена власти в Байрейте происходит не позже рубежа 2002-2003 годов, либо она окончательно снимает свою кандидатуру.

Не следует строить иллюзий. Приход Евы Вагнер, в сущности, будет означать окончание «байрейтской независимости». Серым кардиналом фестиваля станет специальный уполномоченный в земельном министерстве культуры.

Вторая кандидатка - Ника Вагнер, двоюродная сестра и точная ровесница Евы, была наречена своим отцом Виландом в честь античной богини победы. Пожалуй, самая умная, образованная и светская из дам вагнеровского клана. Внешне удивительно похожа на свою прабабку Козиму Лист. Тонкий знаток дедовского наследия, причём, не только музыкального.

И, наконец, Катарина Вагнер. По характеристике своей кузины Ники Вагнер, «юное, сияющее, ничем не обременённое создание». Хорошенькая блондинка с волосами до пояса. 21 год. Изучает театроведение в Берлине. С точки зрения байрейтской политики – «чистый лист бумаги», но, говорят, с характером.

Итак, 29 марта соберётся Административный совет фонда Рихарда Вагнера. Он наверняка проголосует за кандидатуру Евы Вагнер-Паскье. Вот только как совет будет претворять своё решение в жизнь? Рычагов давления не так много. Расторгнуть пожизненный контракт Вольфганга Вагнера невозможно. Можно лишить Байрейт госсубсидий, составляющих порядка 6 миллионов марок в год. Это, конечно, болезненно, но не смертельно.

В активе у Цеетмайера и Рюмелина лишь один козырь: они могут расторгнуть контракт на сам Байрейтский театр – официально Вольфганг Вагнер снимает его у государства. Скандальный старец уже заявил, что будет оспаривать это намерение в суде, но опасность остаться «королём без королевства» для него весьма реальна.

Конечно, Вольфганг Вагнер действует по принципу Людовика Четырнадцатого: «Байрейт – это я». Конечно, фестиваль является для него эликсиром жизни. И, конечно, Байрейту нужно обновление. Но не учитывать специфику семейного вагнеровского характера – очень недальновидно. В случае «назначения сверху» Вольфганг Вагнер уж точно будет сидеть на своём контракте до скончания века, как дракон Фафнер на страже «золота Рейна».

Возникнет патовая ситуация, выходом из которых может стать лишь, как это ни цинично звучит, смерть Вольфганга Вагнера. А байрейтский Вотан (дай ему Бог здоровья) находится в прекрасной форме.
Кстати, в прошедшую субботу Вагнер сделал высказывание, которое при большом желании можно расценить, как знак готовности к компромиссу. «Если семейство Вагнер не в состоянии справиться с фестивалем, то должен придти человек со стороны», - сказал он корреспонденту журнала «Шпигель».
Для знатоков байрейтской кухни это прозвучало, как «так не достанься ж никому...»