16.10.2001 Стены видимые и невидимые

Почти двенадцать лет прошло с тех пор, как пала Берлинская стена – этот символ «холодной войны», символ раздела Германии и всей Европы. Кажется невероятным, что и сегодня на континенте есть такие стены – видимые и невидимые. Стены, разделяющие города, страны и народы. Им посвящена наша сегодняшняя передача, которую откроет репортаж корреспондента «Немецкой волны» Джерри Миллера из северо-ирландской столицы.

В сентябре Белфаст в очередной раз оказался в фокусе внимания с мировой общественности. На телеэкранах замелькали кадры, показывающие как вооруженные полицейские ведут девочек из католических семей в школу через северный протестантский район города, а разъяренная толпа забрасывает их камнями.

Тем не менее в последние годы после перемирия, объявленного в 1994 году террористами из католической ирландской республиканской армии, и вывода из Ольстера основного контингента британских войск обстановка в Белфасте несколько нормализовались, если слово норма вообще применима к этому фронтовому городу.

В Белфасте уже на протяжении столетий не могут мирно ужиться несколько разрозненных общин. Существует даже особая карта Белфаста, на которой районы протестантов помечены оранжевым цветом, а католиков – зеленым. Но эта оранжево-зеленая картина довольно упрощенная. Поскольку в Белфасте живут разные протестанты и разные католики. Кроме того, есть и районы со смешанным населением. Поэтому правильнее было бы говорить не о религиозном, конфессиональном разделе города.

А об унионистах, которые выступают за то, чтобы Северная Ирландия осталась в составе соединенного королевства, и о республиканцах, добивающихся отделения Северной Ирландии от Великобритании и присоединения ее к Ирландской Республике.

Северо-ирландская проблема восходит к началу 17 века. В конце правления королевы Елизаветы I Великобритания энергично создавала на севере острова Ирландия свою колонию. Британцы конфисковали землю у ирландских помещиков и передали ее английским и шотландским поселенцам-протестантам. Белфаст, основанный еще в 12 веке, прежде был по существу деревней. Бурный рост города в 17-19 веках был связан с развитием торговли, льняных мануфактур и кораблестроительной промышленности. Напомним, что именно в Белфасте был построен легендарный «Титаник». Город расцвел в основном благодаря усилиям прагматичных протестантских предпринимателей.

Ну а ирландские католики-крестьяне прибывали в город в качестве рабочей силы. Смешанные браки были тогда, и остаются до сих пор крайне редким явлением. Главным образом из-за протестантов, которые веками испытывали чувство финансового, политического и, разумеется, религиозного превосходства над католиками. Наложило свой отпечаток на город и многовековая дискриминация католиков во всех сферах жизни.

Сегодня население Белфаста составляет примерно 400 000 человек – это четвертая часть всего населения Северной Ирландии. В каком-то смысле Белфаст – обычный город. В нем существуют и достаточно хорошо функционируют городские социальные службы, как, скажем, в Лондоне или Бирмингеме. Здесь есть дорожная полиция, пожарная служба, биржа труда, муниципальные больницы, органы социального страхования. Большинство школ - раздельные (либо католические, либо протестантские). Но раздельные конфессиональные школы есть и в других британских городах.

Однако в пригородах очень заметно изобилие кирпичных заборов, разделяющих отдельные кварталы – протестантские и католические. Есть и заслоны невидимые. Пытаться пересечь их опасно – можно нарваться как минимум на драку. Так, к примеру, на такси через весь город не проедешь – нужно пересаживаться из одной машины в другую несколько раз. Таксисты прекрасно знают, где проходят эти невидимые барьеры, и высаживают пассажира заранее, чтобы он сам пересек эту границу и взял по ту ее сторону другое такси, чтобы ехать дальше.

Находитесь вы в квартале унионистов или в квартале республиканцев можно определить по бесчисленным граффити: если вы видите на стене лозунг с выпадом против Папы Римского, то вы явно в протестантском районе, если призыв «Вступайте в Ирландскую республиканскую армию», то вы среди католиков. Еще одно серьезное отличие Белфаста от других британских городов – это высокий уровень преступности. Здесь слишком много хорошо вооруженных людей, готовых ко всему и умеющих укрываться от полиции. В Белфасте действует несколько десятков банд. Интересно, что между ними существует своего рода разделение труда – протестантские группировки более активны на рынке наркобизнеса, католические же часто специализируются на контрабанде товаров и нефтепродуктов из соседней Ирландской Республики, где все это гораздо дешевле.

Как же живут нормальные люди в такой обстановке? С опаской, с оглядкой – но живут. Многие молодые люди, в первую очередь католики, эмигрируют в Америку или переезжают жить в Англию, Шотландию, Уэльс. Но большинство остается. Им приходится уповать разве что на Бога, католического или протестантского.

Лондон то выводит войска из Ольстера, то усиливает свое военное и полицейское присутствие в северо-ирландской столице – ничего не помогает. Если конфликт и затухает на какое-то время, то вскоре разгорается с новой силой. Спокойнее обстановка в столице Кипра Никосии. Но она все равно остается фронтовым городом. Наш корреспондент Владимир Изотов побывал по обе стороны линии фронта, проходящей через Никосию.

Кипр: «Зеленая линия» Многочисленные туристические фирмы на Кипре зазывают иностранных гостей красочными плакатами. Безвизовые двух- и трехдневные туры в Египет, Израиль и Ливан. На деле оказывается, что поездки в Ливан и Израиль были отменены вскоре после 11 сентября. Среди разрешенных на Кипре экскурсий повышенным спросом пользуется поездка в Никосию – столицу, разделенную демаркационной линией. После того, как в 1974 году турецкая армия оккупировала 37% территории Кипра, сюда были введены войска ООН, которые расположились вдоль так называемой «Зеленой линии», пересекающей остров с юго-востока на северо-запад. Проходит «Зеленая линия» и через столицу Кипра.

Дорога на Никосию идет в близи британских военных баз, сохранившихся здесь и после получения Кипром независимости в 1960 году. После поворота на автостраду, что ведет к Никосии, на склоне гор, окаймляющих город с севера, становятся видны два огромных размеров флага – турецкий и флаг Северного Кипра.

Согласно решению ООН иностранцам разрешен проход на территорию Северного Кипра через контрольно-пропускные пункты по предъявлении паспорта. При этом находится на территории непризнанной турецкой республики Северного Кипра можно лишь с 9 утра до 17 часов. В туристическом информационном центре, расположенном в так называемом старом городе, приезжим дают карту с подробным обозначением улиц в греческом секторе Никосии.

Подойти к демаркационной линии удобнее всего по улице Ледра. Через пару сотен метров улица Ледра упирается в кирпичную стену, на верху которой установлена сторожевая вышка для греческих пограничников. Можно взобраться на каменный помост и сквозь бойницы увидеть нейтральную зону. Вдоль нее, минуя разрушающиеся здания, проезжают патрульные джипы солдат ООН, а вдали виднеется еще одна каменная стена, за которой турецкий сектор.

Дома, подходящие вплотную к демаркационной линии, давно покинуты своими жителями. Лишь в угловом помещении с правой стороны улицы Ледра устроена постоянная экспозиция под названием «Turkish cruelty and violence» - «Турецкая жестокость и насилие». Здесь представлены фотографии времен турецкого вторжения 1974 года.

На одной из фотографий панорамный снимок Никосии, которую застилает черный дым. КПП оборудован за стеной старого города. На карте он обозначен по-английски – «Check Point».

Греческий пограничник, проверяя мой паспорт, сказал, что больше всего через этот КПП проходит английских туристов, за ними следуют американцы, немцы и скандинавы. Русских здесь он не встречал. Пройдя греческий КПП, вы следуете вдоль отеля «Ледра палас», где расквартированы солдаты и офицеры войск ООН. С балконов свисают флаги Аргентины, Австрии, Великобритании, Нидерландов и Венгрии. Представители этих стран и патрулируют нейтральную полосу. Турецкие пограничники записывают паспортные данные, интересуются, были ли вы раньше на Северном Кипре, вручают карту турецкого сектора Никосии и напоминают, что вернуться следует не позднее 17 часов.

Окраина турецкой части города выглядит заброшенной. Именно в таких безлюдных улочках заблудился в поисках аптеки герой Андрея Миронова в фильме «Брильянтовая рука». Ближе к центральной части появляются кафе, сувенирные лавки и в изобилии ювелирные магазины. Здесь к оплате принимаются турецкие лиры, доллары и кипрские фунты. Официанты уличных ресторанов мгновенно распознают иностранцев и приветствуют их сразу по-немецки и по-английски. «Guten Tag. How do you do». Обращение по-русски, в отличие от Турции и от греческой части Кипра, здесь не слышно.

Кстати, попасть на Северный Кипр можно лишь через Турцию, либо через КПП, расположенный на «Зеленой линии». Официальным субъектом международного права Северный Кипр не является. По кипрской проблеме постоянно идут консультации при посредничестве генерального секретаря ООН. Сопоставляя греческую и турецкую карту Никосии, вы находите улицу Бахчили, которая является продолжением улицы Ледра и, двигаясь по ней, доходите до поперечной кирпичной стены. По средине нее установлен большой умывальник, а слева изображение турецкого солдата и надписи по-английски, по-турецки и по-французски: «Запретная зона».

Возвращаясь назад, я зашел в здание Гете-центра, находящегося перед греческим КПП. Сотрудница Гете-центра Кристина рассказала, что деятельность этой гуманитарной организации направлена на обе стороны, но в последние годы администрация турецкого сектора не разрешает ученикам посещать занятия в Гете-центре. Своеобразный комментарий к нынешней ситуации на Кипре я увидел в витрине сувенирного магазина напротив «Ледра-паласа». На одной из выставленных здесь футболок изображен щуплый ооновский солдат, который из последних сил удерживает на вытянутых руках двух набычившихся здоровяков, одетых соответственно в греческую и турецкую форму. Надпись к рисунку гласит: «Peacemaking is not easy» - „Миротворчество – не легкое дело“.

Завершит сегодняшний выпуск радиожурнала «Европа и Европейцы» более оптимистичный репортаж. Речь пойдет о бывшей Чехословакии, точнее о том, почему ни чехи, ни словаки не жалеют о своем разводе, не жалеют о том, что разделились. Рассказывает Татьяна Шарая:

Чехия и Словакия: развод по-европейски

В чешских университетах словаки считаются иностранцами, но обучаются на тех же основаниях, что и граждане Чехии и наоборот. Для граждан двух республик предельно упрощен пропускной режим на совместной границе, а крупнейшим банком в бывшей федерации остается сохранивший старое название «Чехословацкий торговый банк». Правда, принадлежит он теперь не чешскому или словацкому, а иностранному владельцу. Споры между соседями иногда случаются, как правило, по вопросам приграничной собственности. Но, чем дальше уходит в прошлое Чехословакия, тем меньше становится таких споров.

Совместное государство чехов и словаков, просуществовавшее три четверти века, упразднено первого января 1993 года. Ушли в прошлое и символы федерации, такие как состоявший из чешского и словацкого куплета государственный гимн, или обычай комментировать одну половину каждого хоккейного матча с участием национальной сборной на чешском языке, а другую половину на словацком. Остались разные толкования недавней истории и причин последовавшего за бархатной революцией бархатного развода.

Эти два события связаны между собой. Политологи сходятся во мнении о том, что в Чехословакии, в которой была выстроена самая жесткая в Восточной Европе социалистическая модель, она просто не выдержала испытания новым временем. Сыграл роль и фактор национализма.

В начале девяностых годов в Братиславе пришел к власти авторитарный лидер движения за независимую Словакию Владимир Мечьяр. Тогдашний чешский премьер Вацлав Клаус, сторонник экономического либерализма, хотел радикальных рыночных реформ.

Тогдашнему пражскому руководству казалось, что этот путь реформ экономически продвинутая Чехия пройдет быстрее, если отцепит не столь передовую Словакию. Поэтому Прага и Братислава не столько пытались сохранить общее государство, сколько договориться о безболезненном его упразднении.

Теперь и в Чехии, и в Словакии сожалеют о том, что эти разговоры заняли слишком много времени, которое можно было бы с большей пользой потратить на проведение тех же реформ. Поскольку и в Чехии, и в Словакии этап независимого развития теперь протекает в целом успешно, накануне каждой очередной годовщины распада ЧСФР в обеих странах уже не мучаются над головоломкой, кто виноват. Вопрос ставят, пожалуй, по-другому: кто больше выиграл.

В хоккее точно выиграли Чехи. На чемпионате мира в 2000 году в Москве чешско-словацкий финальный матч завершился со счетом 5:2. Распад ЧСФР не сопровождался тысячами человеческих трагедий. Жители обеих республик получили право свободного выбора чешского или словацкого гражданства, а число смешанных браков в федерации никогда не было особенно велико. Поэтому обошлось без массовой миграции. В культурном отношении милая, но провинциальная Братислава по-прежнему тяготеет к европейской Праге. В Словакии и сегодня популярны чешские телевизионные программы, а чешские школьные преподаватели со стажем сожалеют о том, что ученики младших классов уже почти не понимают казавшегося столь близким словацкого языка.

Это был репортаж Татьяны Шарая из Праги. Надеюсь, он вселил в вас немного оптимизма. Можно ведь красиво, мирно, цивилизованно расходится.

Корреспонденты:

Джерри Миллер
Владимир Изотов
Татьяна Шарая

Редактор: Ефим Шуман