15.03.2001 Каково быть бедным в богатой стране?

Что такое бедность в Германии? К сожалению, к этой теме всё время приходится возвращаться. Потому что бедных людей в стране меньше не становится. Социологи даже уверяют, что разрыв между бедными и богатыми даже увеличивается. Но прежде, чем перейти к конкретным примерам, давайте определимся, кого считают бедным в Германии?

Официально к категории бедных относятся жители Германии, доходы которых составляют менее половины среднестатистического уровня. Например, одинокие относятся к разряду бедных, если в месяц у них в среднем выходит менее 1000 марок чистого дохода. Для пересчёта: 1 марка - это, по сегодняшнему курсу что-то около 12 рублей. В богатых федеральных землях порог бедности повыше, в бедных, соответственно пониже. Вот по этим меркам оказывается, что 9 процентов населения Германии живут за чертой бедности. Причины могут быть разными: затяжная безработица, развод, долги. Но самое удручающее - это бедность среди детей. Вот об этом мы сегодня и расскажем. Подготовить передачу мне помогли наши корреспонденты Моника Ломюллер, Аксель Леу и Сабине Кинкартц.

Бедность в Германии не афишируют. О ней говорят. Многие даже не обращаются в социальные ведомства за положенными им по закону пособиями. Быть бедным в Германии – стыдно. Оно и понятно: совокупные частные накопления в стране, даже если не учитывать недвижимости, перевалили за 6.000 миллиардов. Если разделить эту гигантскую сумму на число семей и одиноких взрослых, то выходит по 185.000. Петер Цвегат работает консультантом для несостоятельных должников, так что сам он с деньгами обращаться умеет.

- Вот смотрю я на свой банковский счет и никак не могу там эти 185.000 марок обнаружить. Значит, они кому-то другому достались. Там в статистику ведь и таких людей включили, как Борис Беккер или Штеффи Граф, или как их там всех зовут. Хотя как раз они-то, наверное, деньги где-нибудь в оффшорных зонах держат. Но их все знают, а кто замечает бедных людей?

Замечают их, например, сотрудники немецкого отделения Красного Креста. Сотрудник Красного Креста Хериберт Роллик говорит:

- Возьмем такой пример. Мы проводим консультации и предлагаем курсы по проблемам семейной жизни. И в основном на них приходят молодые мамы с детьми. Кроме того, наши сотрудники регулярно бывают в детских садах. И тут не надо быть детективом, чтобы увидеть, у кого туго с деньгами. Если на ребенке курточка, которая ему явно мала или стоптанные ботиночки, то сразу все ясно. Тут надо тактично заговорить с родителями, потому что они сами часто стыдятся признаться в бедности. А мы можем помочь, хотя бы одеждой.

По оценкам, от 12 до 15 процентов детей в Германии живут за чертой бедности. И это несмотря на так называемые "детские деньги". Сейчас на первого и второго ребенка выплачивается по 270 марок в месяц, на третьего – по 350 марок. Правительство планирует повысить пособия на 30 марок. Но и это – капля в море. Врачи-педиаторы и социологи бьют тревогу: дети из бедных семей чаще болеют, хуже учатся в школе. У них меньше шансов получить высшее образование и, соответственно, хорошую работу в будущем. Нередко именно дети из бедных и неблагополучных семей выпадают из общества и пополняют армию бездомных.

Но хватит цифр. Давайте познакомимся с одним из бездомных молодых людей. Зовут его Мартин. А входит ли он в статистику бедных, Мартин и сам не знает, потому что за социальным пособием он не обращался:

Площадь Александерплатц в самом центре Берлина. 12 часов дня. Мартин и его приятель сидят на ступеньках магазина бытовой электроники. Ребята только что позавтракали - у них под ногами валяются апельсиновые корки и две банки из-под пива. Дворняжка Джесси тоже получила свои собачьи консервы и теперь греется на весеннем солнышке. Голову Мартин обрил налысо, оставил на макушке только гребень ярко-красного цвета. На шее у него - широкий кожаный ошейник с заклёпками, в ушах и в носу - серьги. На нём НАТОвская пуховая куртка и драные джинсы. Мартину 18 лет. С апреля прошлого года он живёт на площади Александрплатц:

- Утром раскачаться - это по-разному получается, смотря, когда лягу. В последнее время я рано просыпаюсь - в 9, в 10. Первое дело - сшибить копейку. На собачью еду. Собаку кормить надо. Потом мои ребята подтягиваются. Ну, выпьем по пивку, а дальше всё само собой складывается. Есть деньги - оттягиваемся, нет денег - ждём, пока нам в шапки мелочи набросают.

Но чтобы утром встать, надо вечером лечь. Когда совсем уж некуда податься, Мартин спит в ночлежках. Иногда удаётся пристроиться у приятелей. В субботу и воскресенье можно отоспаться в городской электричке. Они ходят всю ночь, и полиция обычно не трогает. Ну а летом - в парк, на природу. Бомжем Мартин стал, так сказать, в добровольно-принудительном порядке. Родился он в городке Хойерсверда в бывшей ГДР. Когда ему было 2 года, родители развелись. Потом мать с четырьмя детьми переехала в другой город. В 11 лет Мартин впервые попал в детдом. А в 14 - окончательно удрал на улицу. Социальный работник Винценц Лойшнер, который опекает бездомных на Александерплатц, говорит - что это типичная карьера бомжей:

- Можно сказать, что именно в 13-14 лет большинство начинают бродяжническую жизнь. Мы опрашивали и взрослых бомжей. Оказалось, что и они в том же возрасте ушли из дома.

На Александерплатц подобралась довольно постоянная группа молодых бомжей - человек 60-70. Поразительно, что среди них больше половины - девочки. Винценц Лойшнер объясняет это тем, что девочки-подростки в неблагополучных семьях чаще подвергаются сексуальным домогательствам. Впрочем, большинство из них надолго среди бомжей и не задерживаются. Их легче уговорить попробовать пожить в детдоме или интернате для молодёжи. Мартин тоже попробовал пожить в таком интернате, даже начал учиться на повара. Но потом ему всё это надоело - распорядок дня, занятия, запреты - выпить нельзя, собаку держать нельзя, и он вернулся на улицу. А жить снова вместе с матерью и братьями ему и в голову не приходит:

- Споры шли в основном о том, чтобы я не возвращался домой слишком поздно, чтобы комнату свою прибирал. А зачем мне домой, когда у матери каждый день - новый знакомый. Были и такие, которые подольше задерживались, но всё какие-то дебилы, которые весь день сидели у нас в доме и пьянствовали. Мать весь день пахала, а денег в доме ни гроша, потому что её друзья всё пропивали. Для меня и моих братьев у неё никогда денег не было.

Мартин говорит о своей семье неохотно, он явно ещё не забыл тумаки и затрещины от пьяных маминых друзей. Здесь, в Берлине, он впервые встретил и своего настоящего отца, но тут же прервал с ним все контакты:

- Я когда к нему пришёл, он на уши встал, начал выпендриваться, да я, мол, да у меня денег завались, да у меня связи. А почему он тогда за всю жизнь ни копейки алиментов на меня и моих братьев не перевёл? Да потому что он сам живёт на социальное пособие и пьёт с утра до ночи. На фига мне такой папаня сдался.

Сам Мартин социального пособия не получает. И не только потому, что не хочет, а потому что у него нет никаких документов. Паспорт вместе с его немудрёными пожитками лежит где-то на складе в Штуттгарте. А обратиться за новым в паспортный отдел у него всё никак руки не доходят. И вообще он не признаёт никаких авторитетов и предпочитает не иметь дела ни с чиновниками, ни с полицией. Мартин причисляет себя к левым анархистам, как и большинство ребят на Александерплатц. Социальный работник Винценц Лойшнер считает, что как раз здесь подобрались вполне нормальные, вовсе не безнадёжные ребята:

- Нам Александерплатц представляется, так сказать, первым шагом к жизни настоящих бомжей. Здесь пока почти нет таких проблем, как проституция или тяжелые наркотики, такие, как героин или крэк. Здесь собираются в основном альтернативные панки, которым нравится такой стиль жизни.

Сам Мартин над таким определением только смеётся. Хотя внешне он очень похож на панка, сам себя он панком не считает, потому что панк, по его словам, умер. А насчёт наркотиков - прав Винценц. Когда перепадает, Мартин не прочь выкурить косячок-другой. Многие ребята глотают «экстази». А героин - последнее дело, это могила. Зато пиво - хлеб насущный. Вообще, быть бездомным Мартину нравится. Правда, некоторые ребята подцепили чесотку или завшивели, но Мартин пока держится. Зато не надо думать о квартплате, не надо вкалывать по 8 часов в день, никто тебе ничего не указывает. А на консервы для собаки и на пиво для Мартина сердобольные тётки всегда медяков набросают. Улица, считает Мартин, - это школа жизни:

- На улице учишься социальному поведению. Вот нас все называют асоциальными элементами, а мы самые что ни на есть социальные. Если не научишься уживаться с людьми, на улице пропадёшь. В одиночку загнёшься. А вот мы вера в парке Тиргартен с нашими собаками были, хороший был день, красиво отдохнули.

Парк «Тиргартен» начинается прямо от Бранденбургских ворот и Рейхстага. Мимо идут на работу депутаты парламента. Они-то хоть видят своих бездомных сограждан? Представитель фракции Свободных демократов по социальным вопросам Ирмгард Шветцер уверяет, что «да»:

- Я всегда с ними заговариваю, я же их встречаю на вокзалах, в метро. Многим надоела такая жизнь. Они помыться хотят - а где это сделаешь, кроме как в приютах для бездомных? Но там - всегда толпа, а эти ребята - индивидуалисты. Их в толпу не загонишь. Так что надо что-то предпринимать не только для тех, кто хочет вернуться к нормальной жизни, но и для тех, кто сознательно выбрал для себя улицу.

Что значит «вернуться к нормальной жизни», если Мартин её с детства не знал? Вот и представление о будущем у него довольно туманное:

- Ну, это если найти работу не противную, чтобы с удовольствием, пойти с семьёй в хороший ресторан, чтобы красиво покушать, вот.

Не противно Мартину было бы возиться с животными или вот стать социальным работником как Винценц. Но для этого надо сначала хотя бы аттестат получить. Винценц ему все уши прожужжал, чтобы он возвращался в интернат, чтобы зарегистрировался в социальном ведомстве. Но паспорта-то нету. А подать заявление на новый всё никак руки не доходят.