12.12.2001 Прощай, марка!

О чём здесь идёт речь, понятно: о единой европейской валюте. Уже в будущий понедельник жители Германии смогут получить в банках первые монеты «евро» – так сказать, «стартовый» набор, двадцать марок на человека. А с января в двенадцати странах континента будут расплачиваться только «евро». Правда, марки, франки, лиры, песеты, драхмы и так далее какое–то время ещё будут принимать в магазинах и обменивать в банках, но недолго: они изымаются из обращения. Впрочем, о том, как всё это будет происходить, как выглядят новые деньги, о пересчётах и трансфертах мы очень много рассказывали и продолжаем рассказывать в самых разных радиожурналах. Я не хочу сегодня повторяться и поэтому остановлюсь на истории марки, которой так гордятся немцы и с которой им меньше, чем через три недели, придётся распроститься. И марка будет представлять интерес разве что для нумизматов.

Деньги придумали примерно пять тысяч лет назад, в древней Месопотамии. Разумеется, это ещё не были деньги в современном понимании, но, во всяком случае, – некое универсальное платёжное средство, общепринятый эквивалент стоимости. Эквивалент этот в виде слитков золота и серебра хранили в своих храмах шумерские жрецы. Они играли роль и банкиров, и оценщиков, и бухгалтеров. Во время раскопок было обнаружено громадное число глиняных табличек с указанием стоимости, которые получали владельцы товаров. Это было нечто вроде глиняных денежных купюр.

В Лидийском царстве и в древней Греции уже появились монеты – медные и серебряные. Но греки всё же обычно предпочитали расплачиваться по старинке – натурой. У Гомера, например, цены даны в быках или волах. Воин–мужчина стоит у него сто волов, а женщины – от четырёх до двадцати.

Римский император Август ввёл в обращение золотые монеты. Они были более удобны, чем серебряные сестерции или денарии, а тем более – чем медяки (один золотой заменял целый мешок ассов, как тогда назывались медные монеты). Естественно, что золотые Августа чеканились не из чистого золота: этот драгоценный и редкий металл составлял лишь сороковую часть монеты. Нерон, которому хронически не хватало денег на все его развлечения, пышные праздники, массовые представления и роскошные архитектурные постройки, потихоньку уменьшил содержание золота в римских золотых монетах до одной сорок пятой части. Так стали делать и все последующие римские императоры , «подмешивая» всё больше серебра и цветных металлов. В общем, нет ничего удивительного в том, что денежная система империи, в конце концов, рухнула.

Денег всем всегда мало, - эта истина была справедлива и в средние века. Так, например, когда участники Четвёртого крестового похода хотели сесть в Венеции на корабли, чтобы добраться до Святой земли, оказалось, что у них не хватает на это денег. Пришлось рыцарям срочно завоёвывать Константинополь и распродавать по дешёвке добычу, чтобы заработать деньги на морское путешествие за Гробом Господним.

Сегодня любят говорить о наступившей эпохе глобализации. Но деньги уже очень давно перестали обращать внимание на государственные границы. Самыми богатыми серебряными рудниками Европы были рудники в «Йоахимс-тале» - «долине Йоахима». В начале 16-го века из этого серебра было отчеканено более двух миллионов монет очень высокого качества, и они разошлись по всей Европе. В народе эти монеты стали называть «йоахимс-талеры». В России первую часть переиначили сначала в «яхимки», а потом – в «ефимки». А западные европейцы и американцы вообще отбросили эту первую часть, оставив только вторую: «талер». Со временем в Америке слово «талер» видоизменилось в «доллар».

Ну а название уходящей немецкой валюты – «марка» - произошло от слова «маркировка». Когда-то кёльнские торговцы «делили» с помощью таких маркировок монеты большого достоинства и слишком большие слитки серебра. Кстати говоря, «делёжка» (рубка) слитков дала имя и русскому «рублю».

Е. Ш. История немецкой марки неотделима от истории других европейских валют, вообще от истории континента. Так, скажем, немецкоязычные страны решили пустить в массовой оборот бумажные деньги (они начали впервые печататься в Вене в середине 18-го века) лишь в результате опустошительной Семилетней войны. Без многомиллионной эмиссии германским королям просто не удалось бы восстановить торговлю и ремёсла. На золотой стандарт немцы перешли вслед за британцами и вместе со всей Европой после войны с Наполеоном, когда бумажные деньги обесценились и появилось множество фальшивок. Но о единой валюте Германия и не помышляла...

В 1865 году представители двадцати стран, съехавшиеся в Париж на Всемирную выставку, начали переговоры о создании единых стандартов чеканки монет. Договориться им не удалось, чему были виной, в первую очередь, немцы. Дело в том, что в самих немецких королевствах, землях и городах не было тогда единой валюты: на севере и в центральных регионах расплачивались талерами, на юге – гульденами, в Эльзасе и Лотарингии – франками... Лишь после образования Германской империи и введения «всеобщей» рейхсмарки немцам удалось упорядочить свои денежные дела. В 1876-ом году в обращение впервые была выпущена стомарковая купюра – голубого цвета. Этот цвет банкноты достоинством в сто марок сохраняют до сих пор. И даже не верится, что совсем скоро они вместе с другими купюрами (всего их – более двух миллиардов) и монетами (общим весом около ста тысяч тонн) будут уничтожены: переплавлены, сожжены, разрезаны и перемолоты в бумажную пыль.

Впрочем, немцы не впервые расстаются со старыми деньгами. После Первой мировой войны, проигранной Германией, в стране господствовала гиперинфляция. Число нулей на банкнотах увеличивалось каждые несколько месяцев. За доллар давали тысячу миллиардов марок (это число с двенадцатью нулями). Деноминация (правительство просто зачеркнуло эти двенадцать нулей) не спасла положение.

После разгрома Гитлера и проигранной Второй мировой войны старые деньги снова обесценились. Собственно говоря, все бумажные деньги в один прекрасный день были объявлены недействительными, а вклады в банках и сберкассах обменивались в соотношении ста к шести с половиной. Но денежная реформа в западной части Германии хотя бы принесла то, что от неё ожидали: магазины снова заполнились товарами, и экономика снова начала подниматься. Особенно разительным этот подъём был по сравнению с Восточной Германией, где под руководством компартии уже вовсю строили социализм и плановую экономику. Попытка Сталина с помощью блокады обескровить экономически хотя бы Западный Берлин не удалась. Западные союзники организовали воздушный мост. Каждые несколько минут садились и взлетали американские, британские, французские самолёты. Несмотря на то, что абсолютно всё – от продуктов питания до угля, которым топились жилые дома, больницы и школы, - доставлялось в отрезанный город по воздуху, сломить берлинцев не удалось, и спустя год Сталин вынужден был снять блокаду.

В Восточной Германии ввели свои марки – «фантики» или «деревянные», если употреблять привычные для нас с вами выражения. В 1990-ом году, после падения Берлинской стены, «деревянные» очень щедро были обменены на западные марки (сберегательные вклады, например, до определённой, достаточно большой суммы, - один к одному, хотя на «чёрном рынке» за западную марку давали даже пять восточных). Правительство и парламент ФРГ, в общем-то, сделали своеобразный подарок жителям ГДР к объединению страны, подарок, который позволил им достаточно быстро поднять свой жизненный уровень. Понятно, что восточные немцы, даже те из них, кто страдает так называемой «остальгией», вздыхая о «добрых, старых временах», о восточной марке и не вспоминают.

Е. Ш. На одном аспекте прощания с маркой авторы специального приложения к журналу «Штерн» останавливаются особо. Мы пока только упомянули о нём – о том, как будут уничтожаться изымаемые из обращения марки. Стоит рассказать об этом подробнее.

Более 260-ти миллиардов марок (это свыше двух с половиной миллиардов бумажных купюр и около ста тысяч тонн монет) должны быть изъяты из обращения в связи с введением единой европейской валюты. С монетами проще: они идут под пресс, а потом на переплавку. А что происходит с банкнотами? Голубые «стольники», зелёные «двадцатки», коричневые пятидесятимарковые и другие купюры превратятся в бумажные клочки: каждый – миллиметр шириной и десять миллиметров длиной. Таков стандарт. Одна банкнота разрезается примерно на шестьсот частей. Разрезают деньги специальные машины, которых по всей Германии сейчас установлено несколько сотен. Они предварительно пересчитывают банкноты, а потом «сглатывают» их одну за другой с невероятной быстротой – примерно сорок штук в секунду. Рабочие, обслуживающие эти гигантские «шреддеры» (машины для уничтожения бумаг), за смену превращают в пыль порою более ста миллионов марок. А зарабатывают – по три тысячи в месяц.

«Шреддеры» не только разрезают купюры, но и прессуют бумажные клочки в небольшие ролики (так их потом легче будет сжигать). В Германии долго ломали голову над тем, как можно было бы использовать изымаемые из обращения банкноты, но ничего путного так и не придумали. Из-за высокого содержания хлопка в бумаге, на которой печатаются деньги, она не растворяется в воде, поэтому марки нельзя использовать как макулатуру, в качестве сырья для вторичной переработки. Этому мешает и присутствие тяжёлых металлов в типографской краске.

Проводились самые разные эксперименты. Из банкнот пытались изготавливать, например, шумопоглощающий и теплоизоляционный материал. Получилось. Но оказалось: слишком дорого. Дешевле – просто сжечь. Немецкие марки, в конце концов, в буквальном смысле этого выражения вылетят в трубу. Лишь немногие из спрессованных в ролики бумажных клочков, заваренные в пластик, можно будет приобрести как сувениры в Федеральном музее денег, который открыт при Бундесбанке Германии. Один такой ролик стоит пять марок.