06.03.2001 У акулы зубы-клинья: Фестиваль Курта Вейля / Всемирная туристическая ярмарка ITB в Берлине

Темы сегодняшнего выпуска:
«Бродвей в Дессау»: фестиваль Курта Вейля знакомит с американским творчеством композитора. «Туризм и просвещение»: культурный салон на всемирной туристической ярмарке ITB в Берлине.

У микрофона Анастасия Рахманова. Здравствуйте!

Что-то у нас сегодня получилось сплошное «взаимопроникновение культур». Но сперва – ещё об одной теме, которая, очевидно, станет одним из самых драматических событий начавшегося века и войдёт в историю наряду с разрушением церквей во времена Октябрьской революции или кострами из книг в нацистской Германии. Я имею в виду трагедию, происходящую в эти дни в Афганистане, где, несмотря на все протесты мировой общественности, режим талибов продолжает уничтожать памятники буддистской культуры, которые являются, по мнению исламистского руководства этой страны, «остатками религиозного варварства». В первую очередь, речь идёт об изображениях Будды - в исламской традиции попытка материального воспроизведения облика Всевышнего считается богохульством. Уничтожению подлежат сотни статуй, рельефов и алтарей, возникших в период с 3 по 7 век, когда Афганистан был центром распространения буддизма. Журналистов и западных дипломатов в регион не допускают, также, как закрыты для них и музеи Исламабада и других городов, где тоже ведётся уничтожение фондов.

Обе статуи на плато Гиндукуш, лишившиеся голов ещё в 7 веке нашей эры, когда армия воинов Аллаха заняла соседнюю крепость Бамиджан, были включены в Список объектов культурного наследия человечества. Их спасти уже, очевидно, не удастся. Доктор Рудольф Берникер - референт германской комиссии ЮНЕСКО. До сих пор вмешательство этой, как и других международных организаций, в ситуацию в Афганистане не возымела желаемого эффекта.

- Господин Берникер, как вы думаете, в состоянии ли вообще международная общественность повлиять на талибов:

- Ну, ЮНЕСКО – это не НАТО, у нас нет возможности конкретно помешать совершению какого-то акта. Единственное, что мы можем сделать – это моральное воздействие. Обычно оно оказывается мощным рычагом давления.

- Но не в случае с режимом талибов, который, кстати, признан лишь несколькими государствами мира. Как вы думаете, что подвигло «Талибан» на этот акт уничтожений. Что это - своего рода «мусульманское иконоборчество», «борьба с неверными» или целенаправленная «оплеуха Западу»?

- Об этом можно только строить догадки. Существует несколько вариантов ответа. С одной стороны, можно предположить, что талибы пытаются таким обратить на себя внимание международной общественности. Но в таком случае они могли бы остаться и на уровне угроз. Может быть, внутри лагеря талибов существуют разногласия, которые стали причиной этой акции.

Как бы мы ни возмущались и ни содрогались при виде творящегося в далёком Афганистане, нельзя не признать, что происходящее там напоминает и европейцам об их сравнительно недалёком прошлом - в сущности, отделённом от сегодняшнего дня всего несколькими десятилетиями или даже годами – мечети и православные церкви целенаправленно уничтожались во время войны на Балканах. В этом-то и состоит магическое воздействие искусства, провоцирующее к его ритуальному уничтожению: предмет не равен самому себе, он означает нечто большее. И в Афганистане речь идёт не о самих предметах, а о том, что они символизируют. И, если смотреть на вещи трезво, следует признать, что статуи Будды, как это ни парадоксально, символизируют для афганцев влияние ненавистного Запада. И именно в качестве таковых подлежат уничтожению. Как акт мести и расправы. А значит, корни проблемы не во внезапном варварстве полевых командиров «Талибана».

К другим темам.
Бродвей – далеко. Дессау, небольшой городок, расположенный на берегу Эльбы, в сердце Тюрингии, куда ближе. Особой красотой город не блещет, лишь отдельные здания напоминают о 20-х годах, когда Дессау считался столицей конструктивистского стиля «Баухаус». Кроме «Баухауса» Дессау славен, прежде всего, тем, что в 1900 году в семье кантора местной еврейской общины родился Курт Вейль, автор музыки «Трёхгрошёвой оперы», один из патриархов мюзикла и первый европеец, покоривший Бродвей.

«Ностальгия по Дессау?! Вы, должно быть, смеётесь! Нет, у меня нет абсолютно никакой ностальгии ни по Дессау, ни по Люденшайду, ни даже по Берлину. Если я надолго уезжаю из Нью-Йорка, у меня начинается ностальгия по магазинам Пятой авеню», - писал Курт Вейль в письме к одному из своих старых знакомых. Дессау Вейль недолюбливал. Да и странно было бы, если бы он пылал нежными чувствами к глубоко провинциальному городу, из которого он юношей изо всех сил старался вырваться... и вырвался. Уже в 18 лет он, молодой капельмейстер, приезжает в Берлин, где становится учеником знаменитого композитора и пианиста Феруччо Бузони, а вскоре находит и свой собственный путь, пролегавший между всеми имевшимися тогда стилистическими хребтами.

Но вернёмся к Дессау. Этот город платит любовью и почитанием своему неблагодарному сыну. Именно здесь блюдётся и культивируется творческое наследие Курта Вейля.

Здесь существует Общество Вейля, по инициативе которого вот уже в девятый раз проводится Международный фестиваль Курта Вейля. Нынешний фестиваль существенно пострадал от так называемого «пост-юбилейного синдрома». В прошлом году, когда совпали 100-летие со дня рождения композитора и 50-летие со дня его смерти, весь мир говорил и писал о Вейле, и в Дессау состоялось массовое паломничество съёмочных групп и политиков от культуры. Соответственно, и городское, и земельное руководства раскошелились на довольно значительные субсидии, позволившие осуществить и экспортировать из-за океана целый ряд интересных постановок. В этом году и денег поменьше, и программа поскромнее.

Впрочем, скромнее – отнюдь не означает «менее интересная». Я бы даже сказала, наоборот. Если в прошлом году в центре программы была «золотая коллекция» Вейля – крупные постановки центральных вещей композитора, то на этот раз организаторы сконцентрировали внимание на менее известных вещах – на камерном и американском. Соответственно, был выбран и новый формат спектаклей. Говорит президент Немецкого общества Курта Вейля Вольфганг Лашни:

Маленькие представления, так называемые «диннер-шоу» - часовые спектакли в дневное время, открывают публике совершенно иного Вейля, иную перспективу его музыки и жизни. Ведь большинство из нас не имеют никакого представления о многообразии жанров, в которых работал Вейль.

Например, едва ли кто-то в Германии слышал «Lunchtime folies » Курта Вейля – короткие экстрадно-вокальные номера, написанные специально для обеденных перерывов на заводах американской оборонной промышленности.
Столь же разнообразен, как и программа, был и выбор «кулис»: от театральных и концертных залов до кафе, детских площадок и агородных парковых павильонов.
Однако, соблюдая справедливость, организаторы фестиваля не забыли и о другой стороне его творчества.

Мы не должны забывать о стремлении Вейля к большому музыкальному театру. В американский период в его творчестве усилились обе тенденции: с одной стороны, к камерности, с другой, к бродвейскому размаху и блеску.

Вейль приехал в Нью-Йорк в 35 году. Чемодан со всеми его манускриптами и рукописями остался в Берлине, как и европейская слава. В Америке всё пришлось начинать с нуля. Уже через три года он стал один из ведущих композиторов Бродвея. Вейль превратился в американца до мозга костей, даже в письмах к жене он предпочитал ломаный английский родному немецкому. Во всём этом, конечно же, помимо типичного пыла новообращённого, имелась и значительная толика идеологии. А заигрывания с идеологией редко остаются безнаказанными: Америка приняла нового, перековавшегося Вейля, но в Западной Европе, и особенно в ФРГ, он до самых недавних пор оставался «персона нон грата». Для Европы он остался автором бессмертных «Возвышения города Махагони» и «Трёхгрошёвой оперы». Многие из больших бродвейских работ Вейля в Европе неизвестны вообще. Например, его опера «Street Scene» - «Уличные сцены», никогда не переводилась на немецкий и не ставилась в Германии. Поэтому при реализации этого проекта организаторам фестиваля в Дессау пришлось столкнуться, прежде всего, с такой проблемой, как отсутствие немецкого перевода текстов. Вольфганг Лашни:

Для этого необходимо сперва – в сотрудничестве с нью-йоркским фондом Курта Вейля, которому принадлежат авторские права на это произведение – сделать удовлетворительный перевод либретто на немецкий язык. Затем надо изыскать средства для по-настоящему звёздного состава исполнителей – этот спектакль требует звёзд.

Сделать всё это на скорую руку, в условиях дефицита времени и средств, было, конечно, невозможно. Поэтому на сей раз в Дессау ограничились, как говорит Вольфганг Лашни, «полусценической постановкой» «Уличных сцен» - силами пяти солистов и оркестра под управлением дирижёра Джеймса Холмса.

Курт Вейль любил молодёжь. Нет, правда, завидит, было, молодого артиста, сразу давай ему покровительствовать. Так, по крайней мере, пишет Лотте Ленья в своих мемуарах. Вот и руководство фестиваля из года в год приглашает на фестиваль студентов Берлинской высшей музыкальной школы имени Ганса Эйслера. Силами студентов старших курсов на этот раз было поставлено ревю «Лав лайф». Кстати, студенческие спектакли пользуются в Дессау наибольшей популярностью. На них распроданы почти все билеты до конца девятидневного фестиваля, который завершится 11 марта. А значит, может быть, дух композитора всё же жив в городе, в котором он родился 101 год назад...

И к последней теме сегодняшней передачи. В Берлине в эти дни проходит Всемирная туристическая ярмарка – ITB. Вообще-то это событие для журналистов, пишущих о культуре, особого профессионального интереса, как правило, не представляет. Право же, туризм и культура – две вещи... ну, словом, разные вещи. Но в этом году новинкой ярмарки стал так называемый «культурный салон»: специальный павильон, посвящённый туризму для любителей культуры. Более пяти тысяч музеев, выставочных залов, театров и других культурных институтов были приглашены принять участие в так называемом «Культурном форуме» туристической ярмарки, покровителем которого вызывался быть министр культуры Германии Юлиан Нида-Рёмелин. Свои стенды здесь имеют такие туристические магниты, как Венецианский арт-фестиваль «Биеннале», лондонская Тэйт-galery и, конечно, берлинские музеи. Правда, сказать, что «Культурный форум» полно и объективно представляет музейно-театральный ландшафт Европы, нельзя. Так, сравнительно скромная в культурном отношении Швейцария представлена более, чем исчерпывающе, в то время как такие краеугольные камни европейской культуры, как Центр Помпиду или Вилла Боргезе отсутствуют вовсе. Кай Гайгер, инициатор «Культурного форума», предполагает:

Реакция со стороны всех приглашённых организаций была положительной, но многие заняли выжидательную позицию: дескать, посмотрим, как это пройдёт в первый раз, и, может быть, присоединимся со следующего года.

Но ведь туристы часто наносят вред памятника культуры – достаточно посмотреть на руины древней Помпеи, где в углу фрески то и дело натыкаешься на надпись «здесь был Джон». Страдают от наплыва туристов и другие древние города Греции и Италии, а ЮНЕСКО подумывает о том, чтобы закрыть для туристических визитов целый ряд памятников культуры. Может быть, нам следует радоваться, что потоки отдыхающих всё же, в основном, направляются на дешёвые курорты южной Европы?

Нет-нет, имеет место обратная ситуация. Наша инициатива во многом связана именно с пожеланиями городов, в которых имеется множество привлекающих туристов культурных памятников. Турист, который приезжает специально для того, чтобы ознакомиться с этими памятниками, не представляет опасности, ему не придёт в голову заниматься вредительством. Опасен случайный турист-однодневка, которого купленная по дешёвке путёвка занесла, скажем, в ту же Флоренцию, об истории и культуре которой он не имеет никакого понятия. Наша цель – не ликвидировать туризм, а придать ему более цивилизованные формы.

Что же, благая цель, в реализации которой организаторам «Культурного форума» на Всемирной туристической ярмарке в Берлине можно только пожелать успеха.

А мне пришло время попрощаться с вами. Всего доброго, до встречи!