01.09.2001 Родители «вне игры»
Нет, оказалось – мамой. Однако, было похоже, что воспитательные воздействия на девочку ограничились приобретением огромного количества пёстрых заколочек, воткнутых и вплетённых в жидкие детские волосёнки, да наречение её странно звучащим и для русского, и для немецкого слуха именем – Ванесса, которое молодая мать всё время произносила с особенно настырной интонацией: «Ванесса, сядь!», «Ванесса, помолчи!», «Ванесса, не лезь», «Ванесса, покушай что-нибудь». То она начинала церемонно уговаривать девочку по-немецки вести себя прилично: «Sei doch lieb, Vanessa, benimm dich!», то обращалась к ней на чистом русском языке с обещанием «надрать задницу».
По-русски девочка явно понимала лучше, чем по-немецки, после многообещающей и явно весьма реальной угрозы на пару минут воцарялась тишина, но затем Ванесса снова начинала хныкать, извиваться ужом, разбрасывать вокруг себя игрушки и еду и размахивать руками, норовя попасть по клавиатуре моего ноут-бука или, на худой конец, маме в глаз. При всём сочувствии к измученному тяготами авиаперелёта ребёнку и беспомощной перед лицом детского террора маме мне в какой-то момент захотелось совершить вооружённый захват самолёта и заставить пилота сесть в ближайшем аэропорту – всё равно где, лишь бы выпустить Ванессу на волю. Но огнестрельного оружия у меня на тот раз с собой не случилось, так что пришлось терпеть. Поскольку психология учит из каждого негативного опыта извлекать позитивное зерно, я решила по возвращении в Германию понаблюдать за немецкими родителями. А где это можно сделать лучше, чем на детской площадке?
"Детская площадка должна быть обнесена ограждением или же живой изгородью из быстрорастущего кустарника",
- читаем в документе под называнием «Положение о детских площадках».
- «Зелёные насаждения должны также служить естественной защитой от шума. На территории площадки должна регулярно производиться уборка, песок в песочнице подлежит замене не реже раза в год. На ночь детская площадка должна быть закрыта».
В течение двенадцати часов открыты детские площадки: с 8 утра до 8 вечера. Первыми посетителями бывают, как правило, строительные рабочие, решившие пропустить по пивку перед началом тяжёлого трудового дня. Затем подтягиваются мамы со спящими в коляскаях грудными младенцами, порою – пара школьников-прогульщиков. Но основное общество собираются на площадке часа в четыре. Это работающие родители и их чада...
Ранним летним вечером мы появились на одной из кёльнских детских площадок одновременно с молодым отцом и его трёхлетним сыном – которого папа в сердцах обозвал «врединой и пакостником». «Просыпается в три часа дня и тут же начинает орать, чтобы его вели на улицу», - жаловался родитель, который, похоже, надеялся, что Тобиас проспит до маминого возвращения с работы. Не тут то было. С такой энергией – и спать? Тобиас, как заводной, понёсся по площадке, сшибая всё на своём пути. То и дело раздавались детские возгласы: «Мама, Тобиас забрал мою лопатку» или «Папа, Тобиас нам мешает играть». Впрочем, родители, собравшиеся на лавочке на обочине площадки, реагировали на эти жалобы довольно спокойно: «Ничего, Жанетта, пусть поиграет, он потом тебе вернёт».
Подавляющее большинство среди гуляющих с чадами родителей составляли женщины – кроме слегка растрёпанного папы Тобиаса на площадке имелся лишь один родитель мужского пола: симпатичный и очень чернокожий африканец, который был погружён в штудирование толстой книги, на обложке которой было написано «язык программирования С++». Лишь изредка он отрывался от чтения и одаривал всех белозубой улыбкой. Большинство мам – средний возраст лет 35, судя по виду – работающие женщины – тоже либо читали газету или книгу, неторопливо общались в полголоса или просто курили, задумчиво глядя в никуда. На окрики детей реагировали с некоторой задержкой, но приветливо: «Да, моё сокровище, ты можешь пригласить Катарину к нам в гости», «Нет, мой милый, не надо, пожалуйста, ходить к пруду. Мы потом сходим с тобой туда вместе, хорошо?». В целом царила расслабленная и слегка апатичная атмосфера.
- - Я с удовольствием хожу сюда, на детскую площадку. Во-первых, потому что я вижу, что Марте здесь хорошо. Во-вторых, потому что я очень рада возможности некоторое время её не видеть – она здесь занимается сама собой и играет с другими детьми. С другой стороны, добровольно я, конечно, никогда не пошла бы на детскую площадку.
На лице Анны лежит печать усталости. Сегодня она, секретарь суда по профессии, помимо своей Марты, приглядывает за Антоном и Жамиро. Зато завтра и послезавтра на очереди их мамы, и Анна сможет, наконец, сходить к зубному врачу и посмотреть, что осталось в магазинах от летней распродажи. Иначе у Анны вообще не оставалось бы времени ни на что. Её день выглядит так. В пол седьмого утра она встаёт сама и поднимает, умывает, кормит завтраком и закидывает в автомобиль Марту – быстрее-быстрее. Без четверти восемь Марта передаётся в руки воспитательницы муниципального детского сада.
Понимая проблемы работающих родителей, та уже с семи утра стоит перед воротами детского сада, подхватывая буквально выкидываемых из подъезжающих автомобилей детей, – чтобы находящимся в утреннем цейтноте родителям не надо было искать парковочное место. Без пяти восемь Анна вбегает на работу. До половины первого длится её рабочий день – она работает на полставки с тех пор, как родилась Марта. Ничего другого при всём желании не получается – государственные детские сады в Германии заканчивают свою работу, как правило, к часу, а все остальные способы куда-то пристроить ребёнка стоят денег, которых у Анны нет.
Весь день строится вокруг Марты: забрать Марту из детского сада, отвести домой, покормить, уложить спать. Глубокий вдох, выдох, и дальше за дело: стирка, глажка, составление залежавшейся налоговой декларации – ой, вот и Марта проснулась. Покормить, одеть и – «Мама, ну пойдём скорее!» - «Да, сейчас. Ты не можешь сама надеть свои ботинки?» - «Где твой рюкзак?» - «Не забудь ведёрко» - «Нет, без куртки ты не пойдёшь» - «Давай ты мне потом об этом расскажешь» - ох, к четырём часам - на детскую площадку.
По мере рассказа Анны мне становятся всё более ясны причины затуманенных родительских взоров и их апатия.
- «Детская площадка должна быть оборудована в соответствии с предписаниями санитарных норм и правил техники безопасности,
- поучает «Положение о детских площадках».
- «В зависимости от степени оборудованности и наличия присмотра за детьми, а также от набора имеющихся на территории площадки игровых элементов различаются обыкновенные детские площадки, детские площадки повышенной комфортности и специализированные детские площадки – например, «Индейское поселение », «Сад приключений», спортивная детская площадка или площадка, оборудованная игровыми устройствами, качелями и каруселями».
Те, кто приходит на детскую площадку на окраине городского сада, явно не страдают от избытка выбора: два-три сооружения из гнутых труб – в детстве мы их, кажется, называли «лазучками», деревянная лошадка на вкопанной в землю пружине и центр детской общественной жизни – песочница. Плюс пара лавок для родителей. Зато здесь очень чисто, тихо и тенисто. Впрочем, похоже, что ни родители, ни дети не нуждаются ни в каких «индейских дворах» и «садах приключений». Первые радуются спокойствию, вторые – друг другу и жизни.
- - Мы регулярно ходим на детскую площадку, как правило, три раза в неделю. Главное – чтобы ребёнок подышал воздухом, а не сидел всё время в квартире.
- Я воспитываю детей одна. У меня две девочки. Если нет проливного дождя, мы всегда приходим с ними на детскую площадку. Это отдых и для них, и для меня...
- У нас довольно тёмная квартира. Особенно летом затхлая домашняя атмосфера начинает действовать на нервы. Кроме того, дети всё время ругаются между собой, и хочется просто вырваться куда-то из дому.
Вот оно, вожделенное спокойствие – скамейка, прохлада, газета... Но нет, тут же, тут как тут, и они, наши сладкие: «Мама, я хочу пить», «Мама, Катарина ест мороженое, я тоже хочу», «Мама, ты должна мне купить такую же Покомалучу как у Хелены» (тащит за хвост страхолюдного вида плюшевую игрушку), «Мама, он кидается в меня песком», «Они не хотят со мной играть» и, наконец, самое тяжёлое и страшное: «Мама, я сейчас обкакаюсь!».
Родители действуют быстро, точно, сообща и совершенно неэмоционально – кто-то достаёт из сумки воду, кто-то отправляется со страдальцем в ближайшее кафе, где есть туалет. Мне нравится, как немецкие родители обращаются со своими детьми. Ни окриков, ни шлепков, ни безапелляционных заявлений – «Ты будешь это делать, тебе говорят».
Как правило, в каждой фразе заключён элемент объяснения: «Нет, мороженого ты сегодня не получишь, ты ела его уже вчера», «Отдай Элле её Покомалучу, у тебя же есть свой Покемон, ты его сама выбрала» - «Не хотят с тобой играть? Может, им неинтересно с тобой, они старше тебя, быстрее бегают. Поиграй с кем-нибудь другим» - «Что, больно? А кто вчера кинул лопаткой в Йонаса? Не ты? Теперь ты видишь, как это неприятно». За уж слишком спокойными, рассудительными и «правильными» словами и порою даже чересчур индеферентным поведением чувствуются не то прочитанные книги о том, как следует «антитоталитарно» воспитывать детей, не то лекции курсов для молодых родителей. Впрочем, может быть, это только кажется, и вообще – даже если это и так, то что в этом плохого.
Выгул детей – это важный социальный момент и для родителей. Площадка - это и место обмена советами, книгами и информацией, и центр социальных контактов.
- - Я каждый день хожу на детскую площадку. Для меня это прежде всего социальное явление, современная разновидность клуба.
- Мы часто назначаем встречу на детской площадке с друзьями, у которых тоже есть дети. Но интересно знакомиться и с другими родителями – теми, с кем мы едва ли встретились бы где-то за пределами детской площадки.
- Я часто заговариваю с людьми. В принципе сразу заметно, есть ли о чём поговорить с человеком или нет.
- Конечно, в первую очередь мы говорим о детях, о повседневных проблемах. Но не только. Например, однажды мы обсудили с чернокожим – я имею в виду, с чернокожим папой – проблему расизма и враждебности по отношению к иностранцам...
Возле входа на детскую площадку стоит небольшая доска с объявлениями: кто-то ищет квартиру, кто-то продаёт коляску, кто-то предлагает работу. Но, как правило, такие проблемы решаются в устной форме: кто-то помогает кому-то найти квартиру или работу, кто-то даёт в займы. Две женщины, уединившись под «грибком», часа два обсуждали какую-то проблему, судя по всему, амурного свойства. Точнее, одна говорила, а вторая слушала. Наконец одной из них пора было уходить домой. «Не волнуйся, я заберу Ангелику на уик-энд, никаких проблем», - сказала ей на прощанье подруга. «Ура, значит, Ангелика будет ночевать у нас?» - закричала её дочка. «Будет, будет», - не очень весело подтвердила мама.
Матерей одиночек среди посетительниц детской площадки около половины. В этом родительском клубе под открытым небом они образуют свою, отдельную фракцию. Они держатся особенно товарищески и в первую очередь стараются перекидывать друг другу всякие выгодные предложения – типа задёшево сдающейся квартиры или возможности подработки.
Ещё одна порода посетителей детских площадок – это бабули. Институт бабушек как таковой в Германии отсутствует – гуляющие с внуками бабушки или дедушки – это скорее исключение. Зато пожилые дамы любят заходить на детские площадки и угощать детей печеньем и сладостями. Родители этому, правда, радуются не очень – и так ничего не ест, а тут ещё аппетит перебивает, - но терпят и детей от бабуленций не отгоняют, стараясь мыслить социально: де, может одинокая, может у неё это единственный свет в окошке.
В шесть часов на детской площадке начались активные сборы - «Хелена, пошли, нам ещё надо в магазин» - «Тобиас, это не наше, оставь, пожалуйста» - «Катрин, мы завтра снова придём сюда» и, наконец, волшебное: «Пойдём, а то пропустим «Хайди». Пропустить «Хайди»? Детское лицо омрачается. «А сколько сейчас времени? Нет, пойдём скорее!».
Честно говоря, я сперва и не поняла, что за Хайди как ветром сдула всех завсегдатаев детской площадки. Но о Хайди и других родственниках российских патриархов Хрюши и Степашки имеет смысл поговорить отдельно, что я и сделаю в одной из следующих передач.
Пока унылые бабульки собирали фантики от своих скормленных детям сладостей, на площадке снова начали появляться строительные рабочие: решившие пропустить по пиву после тяжёлого рабочего дня.
Через два часа площадка закроется. Но завтра, ровно в восемь утра, уборщик в оранжевой униформе снова откроет невысокую калитку, и снова завертится карусель: строительные рабочие, прогульщики, мамаши с колясками, бабульки, неугомонный Тобиас и темнокожий папа с книжкой по языку программирования «С++».