Может ли детоубийца в Германии рассчитывать на компенсацию за угрозы в свой адрес?
3 августа 2011 г.
Все началось 27 сентября 2002 года, когда студент юрфака Магнус Гефген (Magnus Gäfgen) похитил 11-летнего Якоба фон Мецлера (Jakob von Metzler), сына респектабельного банкира из Франкфурта-на-Майне. Магнусу очень хотелось быть таким же состоятельным, как родители мальчика, чьим доверием он пользовался. Он пускал пыль в глаза своей шестнадцатилетней подружке, только денег у него было в обрез. Вот-вот могло вскрыться, что работа в видной адвокатской конторе - всего лишь блеф. Похитив Якоба, он задушил его в собственной квартире, заклеив скотчем нос и рот. С трупом в багажнике Гефген отправился к вилле банкира и оставил письмо с требованием передать ему миллион евро.
Но план обогащения не сработал: после передачи денег Гефгена схватили. На первых допросах он отпирался. Тогдашний замглавы франкфуртской полиции Вольфганг Дашнер (Wolfgang Daschner), еще надеявшийся найти мальчика живым, пригрозил Гефгену пыткой. Только после этого Гефген признался. В июле 2003 года суд приговорил Магнуса Гефгена к пожизненному заключению за совершение особо тяжкого преступления. Такая формулировка не позволяет преступнику рассчитывать на досрочное освобождение даже после 15 лет в тюрьме.
Осужден, но не бесправен
Тем временем в марте 2011 года окончивший уже за решеткой юридическое образование Гефген подал в суд, требуя выплатить ему денежное возмещение в размере 10 тысяч евро и компенсацию за причиненный ущерб в неизвестном размере. Он имеет в виду угрозы со стороны полицейских следователей. Один из них якобы даже применил физическое насилие над ним. Решение суда ожидается 4 августа.
И суд теоретически может решить дело в пользу Гефгена, говорит Герхард Вагнер (Gerhard Wagner), профессор по немецкому, европейскому и международному праву боннского университета. Право на компенсацию за нанесенный вред - важный принцип немецкого права, считает он. Даже если на этом праве настаивает детоубийца. Ведь, будучи ограничен в праве на свободу в качестве наказания за преступление, он сохраняет за собой другие права. Профессор приводит такой наглядный пример: представим, что преступник сдавал принадлежащую ему квартиру в наем. Даже будучи осужденным, он сохраняет за собой право получать плату за аренду жилья.
Этика говорит одно, закон - другое
Но сначала Магнусу Гефгену придется доказать, что следователь не только угрожал тем, что обвиняемый испытает "такую боль, какой никогда в жизни не испытывал", но и то, что следователь якобы ударил его внутренней стороной ладони и толкнул, так что он стукнулся о стену головой.
И бывший замглавы полиции Дашнер, и ведущий следователь по делу сразу признали, что действительно угрожали Гефгену. За это их приговорили к крупным денежным штрафам и перевели на другую работу. Но при этом следователь отрицает, что вообще прикасался к обвиняемому. Доказать факт физического воздействия детоубийце будет нелегко. Не говоря о том, что удар ладонью по плечу, как он это обрисовал, совсем не тянет на компенсацию в 10 тысяч евро, говорит профессор-правовед Вагнер.
Какой сигнал даст общественности положительное решение суда в данном деле? Конечно, с точки зрения этики претензии детоубийцы являются крайне циничными, говорит Вагнер, так что он понимает возмущение многих. Но основной принцип, на котором строится немецкое право и большинство европейских, - это рациональный подход. Это среди прочего означает, что осужденный не должен считаться "проклятым" до конца жизни или на какое-то время. Скорее, осуждается какой-то отдельный поступок согласно существующим законам. Это должно охранять всю систему правосудия от несоразмерных или произвольных приговоров. Так что общего принципа следует придерживаться, даже если он касается убийцы ребенка Магнуса Гефгена, заключил Вагнер.
Авторы: Дафне Гратволь / Михаил Бушуев
Редактор: Андрей Кобяков