Юдит Герман – немецкая Вирджиния Вульф? (27.01.02)

Написав всего один сборник рассказов, тридцатилетняя писательница из Берлина удостоилась престижной литературной премии имени Генриха фон Кляйста, в числе лауреатов которой - Бертольт Брехт, Анна Зегерс, Роберт Музиль.

"Ни одного лишнего слова", – изумлялась швейцарская газета "Нойе цюрхер цайтунг". "Восхитительно, очень талантливо", – констатировал немецкий еженедельник "Шпигель".

Книгу похвалил даже самый популярный в Германии литературный критик Марсель Райх-Раницки. До сих пор чаще случалось, что Райх-Раницки разносил авторов в пух и прах, а то и рвал их книжки перед телекамерой, в самом буквальном смысле слова. Помнится, при обсуждении книги Пелевина ”Чапаев и пустота”, которая в немецком переводе называется ”Мизинец Будды”, единственным аргументом в пользу автора Раницки счёл упоминание Райнера Марии Рильке.

Телепередачу с похвалой в её адрес Юдит посмотрела в видеозаписи, у друзей, собственного телевизора у неё нет. А главным критиком, самым строгим и самым объективным, для неё является отец.

Стиль Юдит Герман ничего общего не имеет ни с ироничным цитированием постмодернистов, ни с языковыми экспериментами авангардистов, ни с окололитературной эссеистикой молодых поп-литераторов. Юдит Герман относят к так называемой ”Neue deutsche Lesbarkeit”, то есть к моде "рассказывать истории понятным, высокохудожественным языком".

Истории в сборнике ”Загородный дом купим позже” - о любви и неприкаянности, о страхе, что шансы упущены, мечты так и остались мечтами, а лучшие годы жизни уходят. Герои Юдит Герман преимущественно либо пассивно созерцают собственное бытие, либо инсценируют его. Проблемы повисают нерешёнными.

"Он сказал: "Я нашёл". Я переспросила непонимающе: "Что ты нашёл?"
Он ответил раздражённо: "Дом. Я нашёл дом". Дом, - вспомнила я.
Все эти его разговоры о доме - только бы выбраться из Берлина. Загородный дом, помещичий дом, усадьба. Липы перед домом, каштаны за домом, над домом - небо..."

Сборник рассказов ”Sommerhaus, später", появившись на полках книжных магазинов почти три года назад в кратчайший срок снискал культовый статус, критикам послышался голос нового поколения, читатели смущённо узнавали в героях рассказов себя и свои проблемы. Юдит Герман стали прочить в немецкую Вирджинию Вулф, на которую Герман похожа и внешне. Фотографии Юдит Герман вскоре стали популярнее её рассказов. Имидж, изобретенный литературными агентами и пи-арщиками, грозил подменить живого автора.

Юдит Герман:

- Я заметила уже в самом начале, когда я под дождём измученная до упаду, вынуждена была позировать в меховой шубе под арками железнодорожного моста на Пренцлауэраллее. Месяца через два я себе сказала: Юдит – это необходимо остановить. Так дальше продолжаться не может. Конструируется образ, с которым ты сама ничего общего не имеешь. Я немедленно постригла коротко волосы и стала носить простую одежду. Но и это был не мой стиль. Было нелегко. Люди думали, что я не от мира сего, а на самом деле все наоборот.

Юдит определённо от мира сего и определённо – большое исключение в современной немецкой литературе. Юная и мудрая, она производит впечатление, что всё ей по плечу и всё у неё выйдет легко и хорошо. Юдит объясняет свой успех счастливым стечением обстоятельств. Вообще-то она хотела стать музыкантом или художником. В любом случае выбрать профессию, которая не привязана к жёсткому распорядку дня, чтобы не погрязнуть в повседневных мелочах.

Семь лет Юдит экспериментировала. В поисках себя училась в университете, занималась театром, музыкой, подрабатывала официанткой. К 25 годам серьёзно призадумалась о будущем. Журналистика казалась ей меньшим из всех возможных зол – настоящая профессия – к тому же свободная. Юдит отправляется в Нью-Йорк, где полгода посещает колледж для журналистов и проходит практику. Часто пишет длинные письма домой и открывает в себе способность к литературе. По возвращении в Берлин она без особых усилий становится стипендиаткой фонда Альфреда Дёблина. Поселившись в писательском пансионе – старом доме Гюнтера Грасса на балтийском побережье, Юдит пишет свои рассказы.

Юдит Германн:

”В литературу я попала неосознанно, не задумываясь. Может быть, эта неосознанность и пошла на пользу моей книге, она написана лёгкой рукой. Я не боялась ничего, потому что ничего толком и не знала о том, как нужно писать”.

Лет сто назад авторы-модернисты полагали, что реальность ускользает от описания, не поддаётся языковой фиксации. Сегодня предметом новой литературы является невозможность реального общения, то, что людям, даже самым близким, нечего друг другу сказать. Юдит Герман увлекательный рассказчик. Её персонажи повествуют от первого лица, автор – нейтрален, он знает не больше, чем его герои. Вопросы, возникающие у читателя, остаются без ответа.

Юдит Германн:

”В детстве я постоянно читала. Я очень рано начала читать и прочла огромное количество книг. Я целиком погружалась в чтение, читала упоённо. Это большое счастье, как я теперь вижу. Это чувство упоения литературой с возрастом утратилось, сегодня мне очень редко попадаются книги, при чтении которых я испытываю нечто подобное”.

Иллюзии о большой свободе, которую Юдит связывала с литературным творчеством, быстро развеялись. В течение полутора лет после выхода первой книги ей не удалось написать ни строчки: публичные чтения, интервью, телепередачи, выступления перед читателями и литературоведами во Франции, Исландии, Мексике отнимали все силы и время. Кроме того, Юдит продолжала подрабатывать официанткой, чтобы, по её словам, не отрываться от реальной жизни, бывать среди людей.

Юдит Германн:

”Для того, чтобы писать, нужно быть очень дисциплинированным, но это мне не всегда удаётся... И очень сосредоточенным. Приходится отказывать себе во многом, вслушиваться в свои чувства, погружаться в себя. Это очень утомительная работа. Я сильно недооценила затраты, с которыми связан писательский труд”.

Спокойствие и дисциплину в её жизнь привнёс ... ребёнок. Полтора года назад Юдит Герман стала матерью. Вскоре, говорит она, появится новый сборник из девяти новелл:

”Думаю, что вторую книгу я пишу более осознанно, ощущая собственные границы. Я теперь больше знаю о себе и о том, каково быть литератором. Состояние "писательской невинности" утеряно, к нему приблизиться уже не возможно, но, чтобы писать для меня важно погружаться в состояние, в котором я наедине с собой”.

Hermann, Judith: Sommerhaus, später
Erzählungen. 2000
ISBN: 3-596-14770-0
7.90 EUR