Уничтожение химического оружия в России: последствия для природы и населения
Осторожно, яд! Жителям поселка Горный Саратовской области раздали противогазы для защиты от отравляющих веществ, действующих прежде всего на кожу.
Осторожно, огнеопасно! Сотрудникам лондонского Центра Дарвина приходится тепло одеваться, зато заспиртованные рептилии в банках находятся в полной безопасности.
Осторожно, лягушки! Немецкий союз охраны природы NABU призвал автомобилистов к особой внимательности на дорогах в связи с начавшейся миграцией жаб и лягушек.
Тема, о которой пойдет речь в начале передачи, обсуждается сейчас в Москве на правительственном уровне. Деятельность завода по уничтожению химического оружия в поселке Горный Саратовской области представляет серьезную опасность для природы и населения, - считают российские экологи и требуют приостановления деятельности объекта. Согласно международной договоренности, к концу апреля 2003-го года на заводе в Горном должны быть уничтожены первые 400 тонн отравляющих веществ – это менее чем один процент гигантских российских запасов. Благодаря многомиллиардной помощи из-за рубежа в России должно быть построено несколько заводов по уничтожению химического оружия. На них в течение ближайших лет предполагается ликвидировать десятки тысяч бочек и снарядов с отравляющими веществами. При этом крупные арсеналы, на которых находятся 40 тысяч тонн боевых отравляющих веществ в виде снарядов, ракетных боеголовок, авиационных бомб, цистерн, расположены в семи населенных пунктах: в Горном Саратовской области, в Камбарке и Кизнере в Удмурдии, в Леонидовке Пензенской области, в Миридыковском под Кировом, в Щучьем под Курганом и в Почепе Брянской области. Как отметил председатель Госкомиссии по химическому разоружению России Сергей Кириенко, транспортировка реакционных масс со складов на заводы по их уничтожению – дело вполне невинное. Цитирую: «По классу опасности они находятся на уровне промышленных и боевых отходов и не опаснее обычных химических удобрений».
«Мероприятие не для слабонервных, - считает немецкая газета «Вельт». – Более двух миллионов снарядов, начиненных отравляющими веществами, планируется перевезти автомобильным или железнодорожным транспортом, к примеру, из Европейской части России за Урал. Это около 700 километров. На пути лежат два города с многомиллионным населением».
Итак, в эту пятницу в Москве прошло заседание рабочей группы по вопросам обеспечения экологической безопасности и охраны окружающей среды на объектах хранения и уничтожения химического оружия. На заседании, в котором приняли участие и представители Минприроды России, должен был обсуждаться вопрос о приостановлении деятельности завода в Горном. Однако никакой официальной информации о результатах этого заседания опубликовано не было. Возникает вопрос, почему вокруг этого завода создается завеса секретности? Мы попросили нашего московского корреспондента Анатолия Даценко найти ответ на этот вопрос:
В настоящее время - рассказывает эколог Дмитрий Левашов из поволжского городка Дзержинск, бывшего центра советской химической индустрии - в России действует единственное предприятие по переработке химического оружия - завод в поселке Горный Саратовской области. Собеседник напоминает, что завод начал работать совсем недавно, и открытие предприятия стало полной неожиданностью для общественности. Левашов свидетельствует, что завод начал работать чуть ли не за неделю до официального сообщения о пуске, и за это время на нем в авральном режиме успели уничтожить 600 тонн иприта. Сообщение полностью подтверждает московский коллега Левашова - представитель экологической организации "За химическую безопасность" Лев Федоров.
«Экологов не пускают ни к документам, ни на объект, ни даже возле объекта. Не только экологов-общественников, но и население, вообще, любые заинтересованные организации и лица на этот объект не допускаются, поэтому говорить об открытости не приходится».
Практически то же самое говорит и директор программ «Гринпис России» Иван Блоков. По его словам, практически все документы, касающиеся предприятия в Горном, засекречены и население не имеет не малейшего понятия о степени безопасности объекта. Лев Федоров продолжает:
«Объект был построен по одному проекту, а экологическую экспертизу выполнили задним числом совсем по другому проекту. Сейчас они пытаются на объекте ускоренными - по старорусски «стахановскими» - темпами поскорее уничтожить 400 тонн, чтобы в конце апреля отчитаться перед Гаагой за выполнение конвенции. Это чревато последствиями. Неделю назад там была аварийная ситуация. Так что в целом, я думаю, что нехорошо там все, просто нехорошо. Не выполнен ни один закон Российской Федерации, ни одна государственная процедура. Все было нарушено. Разумеется, сама технология, по которой все построено, не проходила государственной экологической экспертизы».
Дмитрий Левашов - бывший инженер-химик, долгое время проработавший именно в военной и химической индустрии - добавляет к этому, что под давлением Минобороны и агентства Росбоеприпасы, в ведении которых находится и завод в Горном, и сам процесс российской химической конверсии, в Горном отказались от всех альтернативных технологических проектов по уничтожению химического оружия и остановились на одном, далеко не самом лучшем, но зато на том, который лоббировали родственные им научные структуры. Каковы же дальнейшие перспективы подобных предприятий в России? Насколько все эти производства безопасны для народа? Лев Федоров:
«Объектов планируется построить шесть, пока построен один, в Горном, и он работает со второй половины декабря. Там уничтожают не боеприпасы, а уничтожают иприт из бочек и из цистерн. Теперь насчет экологических последствий. Собственно, не все виды аварий просчитывались, когда этот объект планировали и строили. Есть такие виды аварий, которые они вообще не берут в рассуждение. Ну, например, смерч и торнадо, которые время от времени посещают Россию. Если рванет цистерна с ипритом, то иприт разлетится далеко. Значит, население в этом смысле будет беззащитно, потому что ему роздали противогазы, а иприт вообще-то действует на кожу в первую очередь, а во вторую очередь на органы дыхания. Так что население в значительной степени пострадает».
Однако, напоминает собеседник, за проблемами современной химической конверсии нам не следует забывать отечественную историю, точнее, историю советских боевых отравляющих веществ. Ведь они, замечает Лев Федоров, никуда не исчезли.
«Во время Второй мировой войны Советский Союз изготовил 120 тысяч тонн отравляющих веществ – это без железа, только само отравляющее вещество, чем обогнал Германию раза в полтора. Значит, то химическое оружие, которое сейчас предъявлено мировому сообществу, никакого отношения не имеет к тем 120 тысячам тонн, которые были сделаны в годы Второй мировой войны. Вот эти отравляющие вещества, изготовленные в годы Второй мировой войны, пропали, то есть наше государство и, в первую очередь, армия, самым наглым образом скрывают от народа, где закопали и куда затопили. По моим подсчетам, на территории России имеется примерно 370 мест, где по инструкциям военные могли затапливать, закапывать химическое оружие. И вот эту информацию скрывают от населения».
Не обошел собеседник вниманием и финансовые вопросы конверсии, точнее, один из наиболее любопытных аспектов.
«Деньги раньше сначала шли в Москву, в Министерство обороны, а потом спускались вниз. Общественность и не подпускают к документации – там были предприняты упрощения. А произошло это потому, что часть денег была разворована при путешествии из Москвы на место -– скажем, в Горный, в Щучье или еще куда-то. И власти это прекрасно знают, поэтому уже года полтора, как деньги напрямую идут от донора на место. Разворованы они были в значительном количестве, поэтому сейчас об их судьбе говорить очень трудно».
Дмитрий Левашов согласен с коллегой и в этом вопросе. Экологи из Дзержинска называют конверсионные гранты лакомой кормушкой для Минобороны и Росбоеприпасы и также уверен в том, что это одна из причин, по которой экологов и общественность на пушечный выстрел не подпускают к заводу в Горном.
Итак, независимые природоохранные организации на завод по ликвидации отравляющих веществ в поселке Горный не допускаются, - сообщает наш московский корреспондент Анатолий Даценко. Проведенная же в официальном порядке проверка Министерства природы никакой угрозы для экологии и безопасности не выявила. Завод продолжает работать в плановом режиме.
В одной из наших передач мы уже рассказывали о лондонском Музее естествознания и упоминали, что его коллекция – одна из самых обширных в мире - состоит из примерно 70 миллионов образцов животных, растений, насекомых и минералов. Но лишь малая часть этой коллекции до недавнего времени была открыта для публики. Все изменилось с завершением работы над новым Центром Дарвина при музее, в котором недавно побывал наш лондонский корреспондент Джерри Миллер:
11 лет ушло на строительство первого корпуса Центра Дарвина, соединенного с основным зданием музея застекленным переходом-мостиком. Новое здание - шедевр современной архитектуры, достаточно сказать, что крыша у него прозрачная и надувная, а вся стена, ориентированная на юг, обладает «искусственным интеллектом», она «следит» за движением солнца и температурой воздуха на улице и, в зависимости от показаний датчиков, меняет свои теплоизолирующие свойства, сохраняя летом в помещении прохладу, а зимой – тепло.
В первом корпусе размещены 22 миллиона образцов так называемой спиртовой коллекции музея: млекопитающих, птиц, рыб, рептилий, амфибий, моллюсков и так далее, хранящихся в стеклянных сосудах со спиртом. Во втором корпусе, строительство которого планируется закончить лишь в 2007-ом году, музей выставит коллекцию насекомых и растений.
Новый Центр – это не музейное помещение, а необычное сочетание музейного хранилища с научно-исследовательским институтом, где все открыто для публики. Да-да, посетитель может, правда, только с сотрудником-экскурсоводом, пройтись по разным отделам хранилища и заглянуть в действующие лаборатории – благо большинство перегородок и внутренних стен прозрачные.
В стеклянных цилиндрах со спиртом помещены препарированные животные. Интересно, что до сих пор в качестве консервирующей жидкости используется именно спирт. Новомодных технологий консервативные британские биологи не признают – ведь никто не может гарантировать, что обработанные современными методами образцы сохранятся на протяжении 250-лет – а таков «возраст» самых старых экспонатов. Так что музей предпочитает не рисковать, а действовать по старинке.
Спирт, как известно, легко воспламеняется, так что приходится уделять много внимания противопожарной безопасности. Во-первых, во всех хранилищах поддерживается температура ниже 16 градусов по Цельсию, чтобы замедлить испарение спирта – огнеопасны ведь в первую очередь пары. Поэтому в хранилища можно попасть лишь через шлюзовые камеры, наподобие тех, что в космических кораблях в кино, а сотрудникам приходится ходить круглый год тепло одетыми. В мощную систему вентиляции нового Центра вмонтированы чувствительные датчики паров спирта. Так что при малейшем повышении концентрации паров в воздухе аппаратура приходит в действие. И, наконец, было решено все стеллажи в Центре Дарвина сделать по старинке из дерева, а не из пластика или металла, поскольку дерево прекрасно впитывает пролитый спирт.
Этикетки с описанием образцов не наклеены на банки, а помещены внутрь. За этим, странным, на первый взгляд, обычаем стоит целая история: когда гитлеровские ВВС во время Второй мировой войны начали бомбить Лондон, коллекцию музея пришлось срочно прятать в тайное подземное хранилище. В спешке часть ярлыков, которые в то время еще были приклеены на сосуды снаружи, отклеилась, перепуталась или потерялась. Так что после войны было решено впредь помещать таблички – кстати, и по сей день рукописные! – внутрь банок и для этого приходится пользоваться специальными нерастворимыми в спирте чернилами.
В большом подземном зале хранятся крупные образцы - к примеру, трехметровая рыба-меч или гигантский варан. Здесь все немного напоминает заводской сборочный цех: вдоль помещения тянутся длинными рядами металлические стеллажи, с потолка свешиваются крюки подъемных кранов. Краны нужны, чтобы снимать крышки с контейнеров, к каждому контейнеру подключен насос – перед съемом крышки нужно откачать из него пары спирта.
Есть тут и исторические экспонаты – к примеру, несколько полок занимают банки с «трофеями», которые привез сам Дарвин из путешествия на «Бигле» в 30-ые годы 19-ого века, с ярлыками, написанными его рукой. Сейчас редкие животные попадают в музей только из зоопарка или после конфискации незаконных коллекций.
Международные информационные агентства уделяют большое внимание важной экологической новости недели:
ПО ВСЕЙ ГЕРМАНИИ НАЧАЛАСЬ МИГРАЦИЯ ЖАБ И ЛЯГУШЕК.
Они покинули свои зимние квартиры и направляются к местам икрометания. Несмотря на то, что для защиты животных установлены сотни специальных заградительных сеток и проложены подземные туннели, многие из них гибнут на дорогах под колесами автомобилей, а то и просто от давления воздуха, вызванного быстро мчащимися машинами. Немецкий союз охраны природы призвал автомобилистов снизить скорость на отмеченных специальными указателями участках дорог до 30 километров в час.