Творчество на Чернобыльской зоне

ПЕСНЯ Маши Шпилевской:

Чернобыльской зоной уже много лет

Автобус красный летит.

Он едет туда, где его еще нет,

Поэтому сильно спешит…

Маше Шпилевской, сочинившей эту песню, – только 13. Для нее Чернобыль – это станция, которая находится в 70 км от родного Брагина, радиация, о которой все говорят, но никто ее не видел, и красный автобус. Именно на красных автобусах каждую весну в Брагин приезжают организаторы детских конкурсов, и Маша регулярно в них участвует, причем в этом году ее талант отметили вручением стипендии от председателя гомельского облисполкома.

О радиации Маша имеет отдаленное представление. Как и многие жители Брагина, Машины родители вынуждены заниматься огородом, держать корову, потому что иначе не проживешь. А значит, дома о радиации говорят как о покойнике: если плохого сказать нельзя, тогда лучше помалкивать. Но и в школе, по словам Маши:

„Занятий по безопасности жизнедеятельности на загрязненной радионуклидами территории при мне никогда не проводилось. Ни учителя, ни классный руководитель никогда не проводили с нами бесед на эту тему.“

Если говорить о творчестве, то Брагинский район не должен ассоциироваться только с чернобыльской бедой. Так считает бывший директор местного музея Руслан Герасимов. По его словам,

„32 археологических памятника находятся на территории зоны отчуждения Брагинского района. В чем особенность состоит? Пожалуй в том, что есть памятники очень и очень древние, относящиеся еще к бронзовому веку. Городища эпохи киевской Руси, древние селища милоградской, зарубинецкой культуры.“

Руслан Герасимов, не жалея личного времени и сил, занимался изучением археологических находок в зоне. Сейчас он готовит об этом книгу, но, к сожалению, ее лейтмотивом будет звучать мысль об утрате древних памятников. Рассказывает Руслан Герасимов:

„Зона зарастает деревьями, не проводится никаких профилактических мер. И большинство памятников могут попросту в недалеком будущем исчезнуть, и мы их навсегда потеряем. Я предпринимал попытку их спасти. Мы с руководством зоны отчуждения приезжали. Я указывал на наиболее значимые памятники, чтобы там поставили охранные знаки и провели необходимые работы. Но ничего этого не сделано.“

Конечно, Руслан давно бы это сделал сам, если бы в зону отчуждения был свободный доступ. Но проехать туда, а тем более вести там какие-то работы можно только по специальному разрешению. И, по мнению археолога, проблема заключается больше в непонимании местными властями значения этого культурного наследия:

“На севере Брагинского района есть памятник бронзового века. Это очень большая редкость для Беларуси. Но лесничество пустило трактора, плуги по этому могильнику. Там было около 113 курганов. Осталось только 4. С попустительства сельсовета, например, возле деревни Засоревичи, там древнейшее городище милоградской культуры, сделали коровий выгон. И археологические предметы, представляющие определенный интерес, гибнут под копытами животных. Или, например, деревня Старая Елча, там с разрешения местных властей на городище сделали огород. Уникальное городище, эпоха железного века ушло под плуг. Я пытался этот вопрос поднять и на уровне департамента по охране памятников, и в исполком местный, но от меня отмахнулись”.

А вот Владимир, житель деревни Гдень, с околицы которой видна Чернобыльская АЭС, милости от государства ждать не стал, а занялся обустройством собственного парка. К сожалению, во время нашей поездки он болел, и мы не смогли с ним встретиться. Но уже многие наслышаны о его планах. Говорит знакомый Владимира Юрий Шпилевский:

“Деревня Гдень дважды отселялась, но она по-новому теперь заселяется. У Владимира интересный проект – садово-парковый ансамбль и озеро, он хотел зарыбить его. Он выращивает на мясо бычков, с этих денег живет сам и выписывает саженцы редких пород деревьев, кустарников”.

А деревня Железняки Ветковского района возрождается с веры. Московские бизнесмены, братья Короткевичи, чьи родственники живут в этой деревне начали строить здесь церковь. Рассказывает начальник ветковской зоны отселения Эдуард Ковалев:

“Раньше Железняки находились в зоне отселения. 80 процентов из деревни выехало. Но 30 человек остались. Они очень довольны и рады, что нашлись два брата Короткевича, которые решили возродить эту деревню. Они, по сути, закончили восстановление церкви. Дом для батюшки построили. Криничку построили. Уже заложили фундаменты для двух домов и собираются привлечь людей сюда жить. Собираются сделать кирпичный завод, создать инфрастуктуру, чтобы люди могли жить и работать.”

И тогда, как полагает Эдуард Ковалев, жители деревни Железняки запоют не хуже брагинчанки Маши Шпилевской.