Старец Серафим Вырицкий

На иконе Страшного суда в самом низу, ровно посередине, можно видеть одинокую человеческую фигурку, застывшую у пограничного столба, который символическим образом разделяет два мира – видимый и невидимый. Человек обращен лицом к зрителю. Он принадлежит земному миру, не ведая о той грандиозной картине, которая разворачивается за его спиной, где праведники, возглавляемые апостолом Петром, идут в рай, а грешники погружаются в пучину ада.

По своей природе земной мир – ни рай, ни ад, а смешанная среда, в которой решается посмертная судьба каждой человеческой души; где человек, наделенный свободной волей, каждое мгновение своей жизни делает выбор между добром и злом.

20 век в России ознаменовался полным попранием веры. В условиях торжества зла было невероятно трудно сохранять верность Богу, еще сложнее побеждать зло любовью. Как и в первые века, в 20 веке христиане подвигом жизни утверждали истину. Одним из таких подвижников был старец Серафим Вырицкий, принадлежащий по рождению XIX веку, своим же высоким подвигом прославивший век XX.

Когда после революции начались страшные гонения на Церковь, когда епископов, настоятелей храмов, священников и монахов подвергали лютой смерти, закапывая живыми в землю, причащая расплавленным оловом, сжигая на медленном огне, будущий старец принял постриг в знаменитой Александро-Невской Лавре.

У известного петербургского коммерсанта, миллионщика, Василия Николаевича Муравьева было достаточно средств и связей, чтобы навсегда вместе с семьей покинуть страну, забывшую Бога, но он избрал иной путь. Находясь, как и каждый человек, у пограничного столба между двумя мирами, он не пошел вместе с большинством своих сограждан по широкой дороге обещанного земного рая, а устремился по узкому и многотрудному пути внутреннего восхождения к Богу. За шесть лет пребывания в Лавре инок, а затем схимник Серафим, совершил головокружительное восхождение по духовной лествице. Лаврская братия избрала его своим духовником.

К отцу Серафиму приезжали высокие церковные иерархи, видные деятели культуры и науки. Разнившиеся по интеллекту, положению в обществе, возрасту люди были в равной степени подавленны и растерянны разгулом террора в стране.

Благородный седовласый старец, аскетический лик которого напоминал древние новгородские иконы, изо дня в день, иногда по двое суток кряду не покидая храма, исповедовал приходящих. В его сияющих добротой голубых глазах люди видели отраженное небо. Рядом с отцом Серафимом легче дышалось, как дым, рассеивались скорби и печали. Его благословение обладало чудотворной силой, погружая отягощенные унынием и отчаянием человеческие души в невыразимое словами состояние мира и покоя.

Так, в переломный момент истории из глубины русской земли Сам Господь призвал на служение великого старца-утешителя. Казалось, что ожили и стали зримыми страницы библейской истории. Всякий раз, когда богоизбранный еврейский народ отворачивался от Всевышнего, восставали Божие избранники, пророки, которые помогали людям, навлекшим на себя и страну неисчислимые бедствия, преодолеть испытания, вернуться путем покаяния и молитвы к вере отцов. Господь готовил старца Серафима, ставшего молитвенником за народ и Россию, всю жизнь.

Крестьянский сын Василий, оказавшись в 1877 году, в десятилетнем возрасте, после смерти отца в северной столице, начал трудовую деятельность мальчиком на побегушках в одной из лавок Гостиного Двора. Через шесть лет он был уже правой рукой хозяина, который помог смышленому молодому человеку открыть свое дело. 17-летний юноша начал торговать пушниной, перейдя незаметным для себя образом из крестьянского сословия в купеческое. Успешно занимаясь пушным промыслом, Василий Николаевич Муравьев все время учился, осваивая, прежде всего, премудрости коммерции.

Часто по делам своей фирмы доводилось ему бывать за границей, прежде всего, в Германии и Австрии. Чем выше был доход удачливого предпринимателя, тем активнее молодой купец жертвовал деньги на дела милосердия. Жизнь улыбалась здоровому, красивому, богатому и удачливому в делах Василию. При этом мало кто догадывался, к чему в действительности стремился столь благополучный человек.

Еще отроком как-то на рассвете Василий пришел к вратам Александро-Невской Лавры, чтобы поговорить с настоятелем о возможности пострига. В столь ранний час его встретил лишь духовник Лавры, который сказал вставшему перед ним на колени юноше: «Тебе нужно еще пройти путем земным». Так Василий Николаевич узнал о воле Божией. С этого дня вся его жизнь в миру стала подготовкой к монашескому служению.

Приезжая по служебным делам в Москву, Василий Николаевич непременно посещал Троице-Сергиеву Лавру, где и обрел опытного духовного наставника. Им стал старец Варнава из Гефсиманского скита, расположенного недалеко от прославленной обители. Московский старец Варнава и петербургский проповедник Иоанн Кронштадский были в предреволюционное время носителями Божественного духа. Их пророческие голоса, предупреждавшие о грядущих тяжких потрясениях за грехи богоотступничества, были хорошо слышны по всей стране.

Уходя из жизни в 1906 году, гефсиманский старец завещал своему духовному сыну Василию идти в монастырь, когда начнутся массовые гонения. «Придет еще время, - говорил старец, - когда понадобится твоя молитва за Россию и за весь мир».

Так и случилось. Промысел Божий неотступно руководил Василием Николаевичем, который думал принять постриг в обители своего знаменитого духовного отца, но неожиданно получил благословение на пострижение в Александро-Невской Лавре от митрополита Петроградского Вениамина. Вскоре обитель Сергия Радонежского была разорена и упразднена.

По всей стране шли аресты и процессы. Выходя утром на служение, 54-летний инок не был уверен в том, что целым и невредимым вернется вечером в свою келью. Внутренне он был готов к мученичеству за веру. Но Господь уготовил монаху иной путь.

Через шесть лет непрерывного деятельного подвижничества в Лавре, отец Серафим тяжело заболел. Митрополит Вениамин благословил своего духовного брата покинуть обитель и уехать на время в зеленую зону, под Ленинград. Так Вырица, славящаяся своим целебным хвойным воздухом, стала последним местом служения старца Серафима.

Вскоре по Александро-Невской Лавре был нанесен сокрушительный удар. За одну ночь, с 17 на 18 февраля 1932 года, арестовали 500 иноков. В четырехмиллионном городе осталось всего 8 действующих храмов. Все монастыри Ленинграда были полностью разорены.

Находясь волею Божественного Промысла в Вырице, старец Серафим пошел путем бескровного мученичества и исповедничества. Прикованный к постели батюшка ежедневно принимал огромное количество посетителей. Близкие со слезами на глазах умоляли отца Серафима пожалеть себя, но старец отвечал: «Пока моя рука поднимается для благословения, я буду принимать людей». Скромная комната батюшки стала духовным центром, куда приезжали за советом и помощью многие видные церковные иерархи, в их числе был и митрополит Алексий (Симанский), которому старец предсказал 25-летнее патриаршее служение.

Разгул зла в стране был безудержен. Люди духа напрягали все силы, чтобы любовью противостоять злу. Старец Серафим обладал в полной мере этим великим даром, хотя и ему было нелегко сохранять внутренний мир, когда рядом погибали друзья. Непрестанная молитва возвращала тишину и бесстрастие душе схимника. Он как бы терял само понятие зла. Древние Отцы Церкви называли подобное внутреннее устроение «воскрешением души прежде воскресения тела».

Из недр преображенного сердца старец черпал духовные силы, которыми щедро делился с людьми. Он сам шел к великой радости, в горний Иерусалим, и вел туда тысячи душ. «Ныне пришло время покаяния, - говорил отец Серафим, - Сам Господь определил русскому народу наказание за грехи, и пока Сам Господь не помилует России, бессмысленно идти против Его святой воли. Терпением вашим спасайте души ваши».

В Вырице застала старца Великая Отечественная война. Когда по всей стране перестал звучать колокольный звон, обескровленная Церковь лежала в руинах; живым храмом, в котором день и ночь прославлялся Бог, стало чистое сердце подвижника. С первых дней войны, подражая своему небесному покровителю Серафиму Саровскому, 76-летний старец 1000 дней молился о спасении страны, стоя больными коленями на камне возле дома, повесив на яблоньку икону саровского чудотворца. Его часто еле приводили к камню, умоляли прекратить непосильное стояние, но старец отвечал, что «один молитвенник за страну может спасти все города и веси».

Никто не посмел тронуть батюшку, дожившего до глубокой старости, ни чекисты, ни нацисты, оккупировавшие Вырицу, хотя старец открыто говорил о победе русского воинства. Ночами отец Серафим молился за тех, кто томился в лагерях и ссылках. Поминальный список с каждым днем становился все длиннее, превращаясь в руках вырицкого подвижника в священный свиток новомучеников и исповедников XX века.

Перед кончиной, последовавшей в 1949 году, старец просил читать молитвы на исход души. Он знал день и час своего ухода. Причастившись и навеки закрывая глаза, батюшка молитвенно произнес: "Спаси, Господи, и помилуй весь мир!».

Непостижимая духовная сила, которая соединяет время и Вечность, собрала в Вырицу многих его почитателей. У гроба, среди четырех воспитанников Ленинградской Духовной Академии, стоял и Алеша Ридигер, нынешний Святейший Патриарх Алексий II. Старца не хоронили, а провожали в иной мир.

«Земля – страна плача, небо – страна веселья. Небесное веселье вырастает из семян, посеянных на земле… Нет на земле выше счастья, как познать Бога и прилепиться к Нему всею душою».

Свой выбор вырицкий чудотворец сделал уже при жизни. А в конце 20 века старец Серафим Вырицкий были причислен к лику святых.