Пятая партия
В обоих ландтагах у них будут свои фракции. Успех Левых имеет не только региональное значение. Они перестали быть признанной только на востоке Германии и маргинальной на западе политической силой. Партийная система ФРГ становится пятипартийной.
Германия – страна консервативная. Не по политическим убеждениям, а по жизни. Если кто к чему привык, ну, скажем, ложиться в десять вечера, а по пятницам ходить в кино, то всякие перемены даются с трудом. Сказывается это, разумеется, и на политической системе. Любое, даже малейшее её изменение воспринимается, как форс-мажор. Поэтому и не бывает тут на выборах таких зигзагов, как в некоторых других европейских странах, где то все скопом голосуют за одну, а на следующих выборах за другую партию с прямо противоположной программой. На протяжении почти четырех послевоенных десятилетий в Западной Германии партийно-политическая система была трёхпартийной: две большие партии ХДС и СДПГ; и «маленькая гирька» – либеральная СвДП, которая усаживалась то на одну, то на другую чащу весов, вступала в коалицию то с общенародными консерваторами, то с общенародными же социал-демократами. Ни те, ни другие – так уж сложилось - никогда не получали на общефедеральных парламентских выборах абсолютного большинства – именно по причине устоявшейся системы. В начале восьмидесятых, как черт из табакерки, точнее, на чернобыльских дрожжах появились «зеленые». Система разладилась, стала давать сбои и довольно долго не могла прийти в привычное флегматичное равновесие. В конце концов «зеленые» оказались в неё интегрированными, система стала четырехпартийной, в бундестаге и земельных парламентах установили стулья для новой, «зеленой» фракции, выделили депутатские офисы и дали секретарш. Функции теперь уже двух малых партий изменились. Либералы стали рассматривать как наиболее предпочтительный правительственный союз с ХДС, а «зеленые» – только с социал-демократами. Прошло еще два десятилетия, и вот теперь на наших глазах происходит очередная ломка – система со скрежетом снова раздается вширь. В неё настойчиво и неотвратимо лезет пятая партия.
В минувшее воскресенье в двух субъектах германской федерации прошли парламентские выборы – в Нижней Саксонии и в Гессене. Результаты голосования стали сенсацией. В оба земельных парламента на западе Германии прошли представители посткоммунистической Левой партии – преемницы безраздельно правившей в ГДР коммунистической СЕПГ. В Нижней Саксонии посткоммунисты легко преодолели действующий в Германии пятипроцентный барьер, собрав свыше семи процентов голосов. Но несмотря на такой феноменальный успех, власть в этой федеральной земле останется прежней, пост премьер-министра сохранил популярный и обходительный любимец женщин Кристиан Вульф из ХДС:
«Мы выиграли эти выборы. Мы можем и далее вместе с нашими друзъями из либеральной СвДП успешно править в Нижней Саксонии и можем вместе гордиться этим.»
У черно-желтого союза, как называют по партийным цветам такую консервативно-либеральную правительственную коалицию в земельном парламенте сохранилось большинство, хотя из-за успеха посткоммунистов впредь оно не будет таким же подавляющем, как прежде. В соседнем Гессене левые только с трудом пробились в ландтаг, но зато в корне изменили в нем расстановку политических сил. Возникла патовая ситуация аналогичная той, что была два с лишним года назад по итогам общефедеральных парламентских выборов. Ни у черных с желтыми, ни у красных, то есть социал-демократов с «зелеными» собственного большинства нет – мешают ярко красные в лице посткоммунистов, с которыми никто не хочет иметь дела. Выходом в центре стала большая коалиция – брак по рассчету консерваторов и социал-демократов. Но такой правительственный союз предполагает наличие хоть малейших взаимных симпатий и точек соприкосновения. В Гессене же их нет. Предвыборная кампания была крайне острой и непримиримой. Успех социал-демократов, которые значительно расширили свое представительство в гессенском ландтаге, их кандидат в премьер-министры Андреа Ипсиланти объясняет так:
«Это были темы, которые мы подняли – образование, справедливость, окружающая среда, энергетика. Это были наши темы и они оакзались верными.»
Правивший в Гессене единолично Роланд Кох – консерватор старой закваски. Он построил свою предвыборную кампанию преимущественно на популистких темах, аппелировал к низменным чувствам и ксенофобии немецких обывателей. На одном из плакатов Кох призывал дать отпор «Ипсиланти, Аль-Вазиру и коммунистам». Андреа Ипсиланти сохранила после развода фамилию её бывшего греческого мужа, а Тарек Аль-Вазир – сын йеменца и немки – лидер гессенских «зеленых». Рассчет был именно на чуждые, не-немецкие фамилии политических конкурентов. К чести избирателей, замысел Коха провалился, как и его кампания против молодых преступников-иностранцев, якобы, заполонивших Германию. ХДС понес на выборах в Гессене сильные потери, и хотя вместе с либералами у консерваторов мест в ландтаге всё же больше, чем у социал-демократов и «зеленых», абсолютного перевеса нет. Поиск выхода из патовой ситуации займет, видимо, не одну неделю. Уж очень нестандартная ситуация. Ни либералы сами по себе, ни «зеленые» в одиночку не могут помочь войти во власть своему привычному «большому брату». Роль решающей гирьки перешла к посткоммунистам и Левые сразу же предложили себя социал-демократам и «зеленым» в качестве третьего партнера по будущей правительственной коалиции в Гессене. Управляющий делами Левой партии Дитмар Бартч:
«Сегодня мы изменили культурно-политический ландшафт в Германии. Мы добились прорыва на западе страны. Успех в Нижней Саксонии и Гессене показывает, что возможно во всех федеральных землях – от Шлезвиг-Гольштейна до Баварии – пройти в земельные парламенты.»
До сих пор посткоммунисты представлены только в одном земельном правительстве – в Берлине, где они правят с социал-демократами, а прочные позиции у Левой партии были только в восточно-германских ландтагах. Успех в Нижней Саксонии и Гессене – свидетельство заметного полевения всего немецкого общества, признак разочарования в либеральном турбо-капитализме с его биржевЫми потрясениями, как на прошлой неделе и запредельными, явно неоправданными доходами топ-менеджеров. Это признает, например, и лидер фракции СДПГ в бундестаге Петер Штрук:
«Думаю, что у людей есть чувство дефицита справедливости. Если такое предприятие как НОКИА с рекордной прибылью в прошлом году принимает из финансовых соображений решение перенести производство из Германии в страну с минимальными зарплатами, то люди это не понимают. Поэтому понятно, что лозунги левых находят отклик.»
Пока, однако, социал-демократы, за исключением берлинских, не торопятся приглашать посткоммунистов в правительственный союз:
«Совершенно ясно, что с Левой партией невозможно проводить нормальную, ответственную политику. Я во фракции подсчитал, например, во сколько обошлись бы бюджету все предложения посткоммунистов – дополнительно в сто пятьдесят миллиардов евро ежегодно. Бюджет это не потянет. Очевидно, что политика Левых – нереалистична.»
Исключает вариант участия посткоммунистов в гессенском правительстве и председатель СДПГ Курт Бек. Он отдает предпочтение «светофору» - союзу социал-демократов, «зеленых» и желтых либералов из СвДП:
«С этой так называемой Левой партией сотрудничества не будет. Посмотрим. Либералам пора бы перестать быть довеском консерваторов и начать уважать волю избирателей.»
Гессенские избиратели задали политикам ребус, и чем закончится поиск его решения пока совершенно не ясно. Но очевидно, что посткоммунисты перестали быть в Германии признанной только на востоке и маргинальной на западе политической силой. Профессор политологии из университета в Мюнстере Вихард Войке:
«Это большой успех для левых, что они сумели пройти в ландтаги таких исконно западных земель, как Нижняя Саксония и Гессен. Это означает, что в будущем мы будем иметь пятипартийную систему, и создание коалиций станет труднее, партиям придется идти на большие компромиссы, чтобы сформировать правительство.»
Следствие успеха левых уже налицо. Если бы они не прошли в гессенский ландтаг, то у махрового консерватора Роланда Коха вместе с либералами всё-таки оказался бы парламентский перевес, а значит, он остался бы и далее премьер-министром. Но это – только региональный аспект. Есть и общеполитический. Общенародные социал-демократы, чувствуя что слева от них появляется опасный конкурент, инстинктивно начинают сдвигаться тоже влево, чтобы не оставить места и воздуха посткоммунистам. Такая тактика, однако, как показывают все последние выборы, не работает. Эффект – прямо противоположный. Избиратель, он ведь думает как: ага, если и респектабельные социал-демократы заговорили о социальной справедливости и минимальном размере оплаты труда, значит лозунги посткоммунистов не такая уж демагогия! Почему тогда голосовать за социал-демократический плагиат, а не за посткоммунистический оригинал? Левые, конечно, рады. Не без кокетсва они заявляют, что умудряются добиваться своих целей даже не будучи у власти – само их существование и успехи заставляют власть предержащих проводить более левую политику. И ведь это действительно так! Темы социальной справедливости, перераспределения доходов, государственного патернализма, ограничения рыночной стихии стали педалировать не только социал-демократы, но и консерваторы. В ХДС понимают, что таких исконно консервативных ценностей как семья, народ и фатерлянд – уже недостаточно, чтобы мобилизовать своих традиционных избирателей. Большинство сегодняшних первых лиц в ХДС – люди вполне космополитичные и либеральные. Будь-то сама Ангела Меркель, её министр по делам семьи и молодежи Урсула фон дер Лайен, генеральный секретарь Рональд Пофалла, председатель фракции Фолькер Каудер или лидер берлинских христианских демократов Фридберт Пфлюгер. На их фоне такие консерваторы старой закваски как Рональд Кох, бранденбургский министр внутренних дел Йорг Шёнбом или его коллега на федеральном уровне Вольфганг Шойбле выглядят ископаемыми. Их время, похоже, проходит. Но свято место пусто не бывает. У консервативных немецких «динозавров» есть одна очень важная функция – они вытаптывают любые всходы на крайне правом политическом поле Германии, заслоняют праворадикальные побеги от живительного света публичного внимания. Если их в ХДС не станет, а сам Союз сдвинется вслед за посткоммунистами и социал-демократами тоже чуть влево, то крайне правые снова повылезают из своих нор. Такое вот непростое испытание предстоит пройти немецкой политической системе. Таково одно из возможных последствий успеха немецких посткоммунистов.