Почерк - зеркало души
Написать письмо: для меня, как думаю, и для большинства людей пишущего мира, это означает включить компьютер, открыть браузер, набрать текст в окошечке, предусмотренном для e-mail, и нажать на кнопку «отправить». Когда я писала что-то последний раз рукой? Паче чаяния, я могу ответить на этот вопрос точно. На прошлой неделе я получила небольшое и очень милое письмо от одного знакомого, человека пожилого, да ещё и известного фотографа в придачу. Письмо было написано от руки – что предполагало такой же рукотворный ответ. Измарав полдюжины страниц бумаги, я убедилась в том, что смутно существовавшее у меня подозрение более чем справедливо: я разучилась писать рукой. Исчезла не только заработанная когда-то в школе мозоль на среднем пальце. Перестала функционировать какая-то тонкая нейрологическая связь между сознанием, в котором рождаются слова, и рукой, пишущей их на бумаге. И вдруг показалось, что вместе с этим умением я утратила и часть себя.
О почерке и письме пойдёт речь в сегодняшней передаче.
«Перо должно скрипеть. Ты сидишь в тишине и слышишь, как оно скрипит - или поёт. Если перо не скрипит, значит, его пора заменить. Иначе исчезает музыка письма…», - Бернд Тиль – каллиграф.
«Я думаю, что почерк несёт в себе отпечаток телесности. В написанном от руки письме есть, так сказать, след человеческого тела. Как говорил Сенека – «почерк – это отпечаток души». Мы ведь все знаем этот образ (он, кстати, часто появляется на полях старинных рукописей): человек целует полученное письмо, прижимает его к сердцу – потому что эта бумага хранит отпечаток телесности другого человека. И сегодня мы также относимся, скажем, к автографам – как к физическому проявлению какого-то великого человека. Пусть мы сами и не вполне отдаём себе в этом отчёт…», - Хорст Венцель – профессор древнегерманской филологии в Берлинском Гумбольт-университете.
«Связь между телом и письмом, написанным человеком – куда ближе, чем нам кажется на первый взгляд», - говорит он. Достаточно прислушаться к словам, служащим для обозначения написанного:
«Конечно, мы используем старые метафорические понятия, не задумываясь об их сути. А ведь книга на латыни называется «корпус» - мы и сегодня говорим «корпус текстов». А корпус – это не много, не мало, как человеческое тело. А корпус состоит из отдельных глав – то есть, голов (и на латыни для обозначения «глава текста» и человеческая голова – это одно и то же слово, kapitel (капитель) или kaput. Эти метафоры показывают, как сильно идея текста, книги, связана с представлением о человеческом теле».
Мартин Лютер в своих чудных письмах к матери писал, что пишет для того, чтобы «физически присутствовать» в далёком родительском доме.
Почерк человека столь же индивидуален, как и отпечаток пальца. Не случайно и сегодня все важные документы скрепляются индивидуальной, собственноручной подписью. И не случайно в криминалистике именно с помощью анализа проб почерка зачастую происходит идентификация преступника.
Что на самом деле можно узнать по почерку? Передо мной лежит факсимиле письма Франца Кафки. Неровные узкие буквы наползают друг на друга, слегка склоняясь налево. Будучи полным дилетантом, я бы сказала, что это почерк человека угрюмого, не очень уверенного в себе, склонного к невротическим состояниям. Эксперт по почерку может нарисовать более детальную психограмму личности – говорят, один особо продвинутый эксперт даже сумел определить по этому письму, что автор панически боялся мышей – что действительно имело место. Но для чего это нужно? Можно ли по почерку пересказать то, что на самом деле творилось в душе и в голове великого и несчастного Франца Кафки? Кому нужна эта внешняя канва, которую можно при желании прочитать в любой биографии? И не превращается ли толкование почерка в разновидность особо замысловатого гадания на кофейной гуще?
Графолог Хартвиг Веннемар считает своё ремесло делом чисто практическим:
«Как-то давным-давно ко мне обратилась одна фирма, с просьбой ознакомиться с пробой почерка человека, которого они собирались взять на должность главного инженера – это было, если я правильно помню, какое-то металлообрабатывающее предприятие. Я посмотрел на пробу и увидел, что у кандидата почерк… ну, почерк предпринимателя, если угодно. Да, типичный почерк человека, занимающегося куплей-продажей, человека, который умеет лавировать, ищет варианты, а иногда на что-то предпочитает закрывать глаза. Словом, черты, которые сами по себе, быть может, и не так плохи, но для инженера просто смерти подобны! Я сказал тем, кто обратился ко мне за экспертизой: если бы вы хотели взять этого человека в коммерческие директоры, я бы сказал, что он идеальный кандидат – он умеет себя подавать, он самоуверен, но гибок… Но инженер?.. Они всё же взяли его на работу. Потом я узнал – и это известие вызывало у меня не злорадство, но всё же некоторое удовлетворение, - что он действительно был не в состоянии заниматься требующей скрупулёзности инженерной работой».
Хартвиг Веннемар всё реже получает заказы на экспертизу от фирм и предприятий – те предпочитают услуги новомодных «assesment centers». Графолог лишь пожимает плечами: «Они там анализируют на компьютере анкеты, которые кандидат в свою очередь заполнял на компьютере». Разве это может сравниться с нелицемерным свидетельством рукописного текста? А хороший графолог без работы не останется – его услугами пользуются суды и следственные органы, его стол завален «пробами пера», посмотрев на которые, он определяет, скажем, может ли отбывающий наказание покинуть на время стены тюрьмы – или он слишком опасен для общества.
Получается, что почерк – столь же уникальная и неповторимая часть нас, как и, скажем, генетический код? И разучиваясь писать, не лишаемся ли мы какой-то неповторимой части себя?
По-моему, человек без почерка – это всё равно, что человек без тени или, скажем – без носа.
Конечно, можно всё свалить на жизнь – она де, современная, так устроена, что буквально нечего написать рукой. Что вот, скажем, вы ещё пишете от руки?
«Письма соболезнования. Их я пишу от руки. По-моему, это единственный жанр, в котором я ещё практикую своё умение писать рукой… ну, иногда я делаю ещё пометки личного характера или какие-то записки».
«Я пишу письма друзьям, списки вещей, которые нужно купить, иногда какие-то записки-напоминалки. Но в основном я, конечно, пишу всё на компьютере, и на работе, и дома».
Конечно, компьютер экономит массу времени: лишь он позволяет перерабатывать и обращать в текстовую форму тот гигантский объём всевозможно информации, с которым связана деятельность любого современного предприятия. Писать всё это от руки: такое не представишь себе даже в самом страшном сне. Но электронные средства коммуникации давно заполонили и те сферы, которые, вроде бы, были зарезервированы для рукописного: сегодня и вместо рождественского поздравления от друзей всё чаще приходит e-mail. Моя подруга, отправляя дочку в магазин, пишет ей не записку, что купить, а отправляет список продуктов как SMS на мобильный телефон. Она так лучше понимает – человек разучивается не только писать от руки, но и читать чужие почерки.
И, тем не менее, в школах детей продолжают учить писать от руки. Может, это уже и лишнее?
Катрин Погода – преподавательница начальной школы:
«Я слежу за тем, чтобы дети учились писать разборчиво, чтобы строчки шли прямо, не наползая друг на друга. Должна сказать, что учить детей писать непросто, и с каждым годом становится всё сложнее. У многих из них всё хуже развита моторика. То есть, они могут кидать мяч, или играть в теннис, но если речь идёт о каких-то тонких работах – скажем, осторожно переставлять маленькие предметы или писать – тут навыки бывают порою просто патологически неразвиты. Нам вообще-то стоит задуматься: тут уже впору говорить о деградации, об утрате умений, над приобретением которых трудились поколения наших предков. Письмо детям даётся всё труднее, а вот колотить по клавишам компьютера – это пожалуйста, никаких проблем».
В начальных классах школы детей учат слитному написанию – также, как и в России. То, какую форму имеют рукописные буквы и как они между собой соединяются, предопределено правилами и нормами: и вот первоклашки гадают, может ли быть от буквы «а» верхнее соединение к букве «б» или нет. Многие педагоги считают такой подход устаревшим – едва ли он способствует тому, чтобы дети хотели писать от руки. Во Франции и Англии от этой практики уже давно отказались: детей учат писать печатными буквами, а там уж пусть сами разбираются, как им удобнее. Если ещё пару лет назад печатать на компьютере сочинения и рефераты разрешалось лишь старшеклассникам, то сегодня это распространяется и на учеников средних классов – да и первоклашки то и дело норовят набрать сочинение «Как я провёл летние каникулы» на папином, а то и на своём собственном компьютере. Что поделать – время и прогресс не остановишь. Да и стоит ли пытаться?
Хорст Венцель – профессор древнегерманской филологии в Берлинском Гумбольт-университете – забыл, когда ему приходилось в последний раз видеть написанную от руки студенческую работу. И, тем не менее, он не сомневается, что окончательно написанное от руки слово не исчезнет никогда – так что нет повода и особенно проклинать компьютер:
«Ещё Платон говорил, что письмо идёт во вред диалогу, как исходной форме человеческого общения. Затем то же самое говорилось и про каждую следующую ступень, на которую поднимались средства коммуникации – будь то типографский станок, печатная машинка или компьютер…»
«Если я пишу письмо, которое действительно много для меня значит, с помощью которого я хочу подать какой-то знак, сказать что-то важное, что-то, что должно читаться между строчками – конечно, такое письмо я пишу от руки. Да, рукой писать мне сложновато – я привыкла думать в компьютерном формате, когда ты всегда можешь стереть и переписать заново. Поэтому если письмо длинное, то сперва я сочиняю его на компьютере, а только потом – переписываю от руки».
Тобиас:
«Одно время я совсем ничего не писал от руки, но вот в последнее время я снова открыл для себя это удовольствие – водить рукой по бумаге, видеть появляющиеся строчки. И для меня снова ожили письма – сама форма общения с помощью отправляемых по почте писем. Это всё-таки совсем не то же самое, что и письма по электронной почте. То есть, всякие повседневные вещи я по-прежнему пишу на компьютере, но одновременно существует и эта сфера рукописного, которую компьютер никогда не заменит».
И профессор Хорст Венцель с удовлетворением отмечает, что у его студентов – со всеми их суперсовременными компьютерами и ноутбуками – существует и мода иметь дорогую перьевую ручку, которая бережно хранится и используется для исключительных случаев.
Венцель:
«Конечно: ведь в тот момент, когда что-то исчезает, оно и становится истинно ценным. В каждой моде есть антимода, каждому действию – противодействие. А от умения писать рукой нельзя отказываться хотя бы уже для того, чтоб не отнимать у любимой женщины шанс получить от вас однажды написанное от руки письмо».