Послесловие к Петербургскому Диалогу

Эта тема преобладания и в освещении обоих событий немецкими журналистами. За кадром остались главные темы и визита, и дискуссии в рамках Петербургского диалога.

На этой неделе в Дрездене проходило очередное, уже шестое по счету ежегодное заседание «Петербургского диалога» – форума, созданного по инициативе лидеров России и Германии для неформального обсуждения различных аспектов двусторонних отношений. Насколько такое обсуждение проходит неформально – вопрос отдельный. Но хочу делать обобщений, но у меня и других наблюдателей, присутствовавших на заседании рабочей группы по средствам массовой информации, сложилось впечатление, что российские участники по крайней мере этой секции Диалога прибыли в Дрезден, чтобы в унисон озвучить заранее согласованные позиции и обвинить в весьма жестких выражениях немецкие средства массовой информации в тенденциозности, а также ведении пропагандистских компаний против власти в России. Впрочем, возможно, что страсти закипели из-за фона, на котором проходило заседание – убийство в Москве журналиста оппозиционной «Новой газеты» Анны Политковской, что вызвало в Германии бурю возмущения, протестов и упреков в адрес Кремля. Многие немецкие коллеги и в самом возлагают политическую ответственность за это преступление на российского президента, который, с их точки зрения, проводит внутри страны политику, отнюдь не способствующую укреплению независимости печати и защите прав журналистов, в том числе, и на жизнь, а не только на возможность высказывать своё мнение, отличное от официальной точки зрения. За время правления Путина были убиты в обще сложности тринадцать российских журналистов, пять из них – за последние два года. Тема трагической гибели Анны Политковской, свободы печати в России обсуждалась не только на заседании рабочей группы по средствам массовой информации, но и на пленарном заседании Петербургского диалога, и на проходившей параллельно в Дрездене встрече российского президента с канцлером ФРГ. Понятно, что эта тема была доминирующей и в репортажах немецких журналистов из саксонской столицы. Должное внимание уделили ей и мы – в наших информационых передачах. При этом, однако, за кадром фактически осталась главная тема шестого заседания Петербургского диалога, которую его организаторы сформулировали так: «Европейская ответственность Германии и России.»

В ноябре будущего года истекает срок действия соглашения о партнерстве и кооперации между Европейским Союзом и Россией, которое на протяжении десяти лет служило политической и правовой основой их сотрудничества. За эти годы много воды утекло, появились новые инициативы, развиваются проекты четырех совместных пространств, на первый план вышла проблема энергетической безопасности и энергетической взаимозависимости. Теперь говорят о «стратегическом партнерстве» России и ЕС. То соглашение явно устарело, тем более, что когда его подписывали, говорили - пусть гипотетически - о возможности присоединения и России к ЕС, что предполагало принятие Россией евросоюзных стандартов в экономике и политике. Теперь об этом не идет и речи. Председатель Координационного комитета Петербургского диалога с российской стороны Михаил Горбачев:

(… аудиофайл)

Точку зрения Горбачева поддержал бывший посол России в Германии Владислав Терехов, подчеркнув, что раз Россия не собирается вступать в ЕС и теперь не претендует, как, например, Турция на статус кандидата в члены Союза, то и нечего ставить ей какие-то условия, требовать соблюдения евросоюзных критериев. А то, пригрозил Терехов, и Москва может выдвинуть требования к ЕС, ведь Россия и Евросоюз – это самостоятельные и равноправные игроки на мировой экономической площадке, точно такие же, как, например, ЕС и Америка, ЕС и Индия, ЕС и Китай. Горбачев же, говоря о будущеей системе взаимоотношений России с Евросоюзом, заявил:

(…аудиофайл)

Главный потенциал для будущих взаимоотношений России и ЕС Горбачев видит в кооперации именно двух интеграционных систем – еввопейской и постсоветской:

(… аудиофайл)

В качестве примера для будущих системных взаимоотношений Горбачев назвал модель экономического сотрудничества России и Германии:

(… аудиофайл)

Мешает, по словам Горбачева, и отсутствие доброй воли со стороны Евросоюза, некоторые члены которого по-прежнему с недоверием относятся к новой России, находятся в плену прежних стереотипов, действуют – применительно к Украине и России – по принципу разделяй и властвуй. Председатль Комитета по внешним делам Европейского парламента Эльмар Брок так объяснил ситуацию:

Думаю, что имеющееся в Евросоюзе недоверие объясняется различными, в том числе, историческими причинами. У членов ЕС из числа стран Восточной и Центральной Европы есть определенные исторически обусловленные опасения – Польша, государства Балтии и другие. Их надо учитывать. Нам необходимо подумать, как вовлечь в общеевропейский процесс восточно- и центрально-европейские страны, малые государства ЕС, чтобы тем самым устранить недоверие, накопившееся в прошлом и питающееся опасениями утраты собственного суверенитета.

Россия вернулась на мировую арену и является равноценным парнером при решении различных конфликтов в мире, продолжал Эльмар Брок. С её мнением необходимо считаться. Причем, не только из-за российского права вето в Совете Безопасности ООН. Но и из чисто практических соображений. При этом, однако, нужен и фундамент общих ценностей, учет интересов наших малых партнеров, чтобы у них не возникало ощущуения, буд-то договариваются у них за спиной. Думаю, именно это – новое в Европейском Союзе. Его политику теперь определеяют не только крупные страны, все его члены без исключения имеют равные права и равную ценность. И если в Москве, Берлине, Париже и Лондоне это поймут, вот тогда можно будет выработать новую концепцию взаимоотношений.

У председателя Восточного комитета германской экономики Клауса Мангольда на этот счет несколько иное мнение:

Я опасаюсь, только одного, уважаемый господин Брок. Как бы при всей нашей любви к консенсусу с Литвой, Латвией, Польшей и так далее, не урезать центральные темы европейской повестки дня. Я согласен с Вами в том, что надо вовлечь эти страны в процесс выработки новых концепций, но в итоге такого процесса не должен быть компромисс с минимальным общим знаменателем.

Не согласился Клаус Манголд и с Михаилом Горбачевым, когда тот заявил:

(… аудиофайл)

Класу Мангольд возразил:

Дорогой друг, Михаил Сергеевич! Это один из немногих пунктов, по которым мы придерживаемся диаметрально противоположных позиций. Если Вы говорите, что Германия и ЕС в целом по сути дела не заинтересованы в быстром содействии модернизации России, то могу с уверенностью сказать, что по крайней мере в отшении Германии такое утверждеие неверно. Напротив. И вот почему. У нас есть центральный интерес ....

Горби: запишем!

Да, да, можете записывать. Так вот, у нас есть центральный интерес в том, чтобы иметь дело с сильной, а не со слабой Россией. Мы ведь обречены на стратегическое партнерство. Россия имеет всё то, чего нет у нас, и наоборот. У России в избытке энергоносители и природные ресурсы, страна имеет классные позиции по сырьевым отраслям экономики. С другой стороны, Германия и Европа – это континент с супер-передовой технологией. Эти две вещи надо объединить. Ведь очевидо, что Россия в обрабатывающих отраслях отстает от средних западноевропейских величин как минимум на десять-двадцать лет. Одна из главных целей западноевропейских индустриальных стран - поднять Россию на высокий конкурентоспособный уровень.

Только тогда мы сможем экспортировать дорогое промышленное оборудование, лазерную технику, развивать в России автомобилестроение, эффективную нефтеперерабатывающую и химическую индустрию, если у нас будут сильные партнеры. Если партнер слабый, обо всём об этом можно забыть. И я не знаю ни одного ответственного деятеля в немецких деловых кругах, который бы ратовал за слабую Россию.

Клаус Мангольд привел несколько впечатляющих примеров сотрудничества немецких и российских концернов и посетовал на несостоявшуюся сделку Арселора и Северстали:

Я очень сожалею, что не удалось реализовать этот по-настоящему большой российско-европейский кооперационный проект. Это стало бы отличным сигналом.

Клаус Мангольд – практик, человек деловой и не отягощенный размышлениями о политике, демократии, правах человека, государственных интересах. А вот Эльмар Брок – куда осторожнее:

Не всем нам ясно, в какой степени крупные российские предприятия с большим государственным участием могут оперировать на свой страх и риск, независимо, и в какой степени их действия являются частью государственной стратегии. Поводом для таких вопросов стали энергетические дискуссии и газовый эксцесс с Украиной в начале года. Считаю, что решение проблемы энергетической безопасности имеет ключевое значение. Причем, такое решение должно быть найдено не через головы соседних стран, а с их участием.

Скептически настроены и многие немецкие комментаторы, которые считают, что нельзя отделять экономику от политики, коммерческие интересы от приверженности таким принципам, как правовое государство, демократия, права и свободы граждан. Приведу цитату из комментария газеты «Берлинер цайтунг»:

«Почему, скажем, немецкие фирмы непременно должны инвестировать в России, если они не могут положиться на правовое государство в этой стране, если проблемы и споры там решаются выстрелами в подъезде или на показательных процессах».