Не верьте «страшилкам» экологов

Сегодня мы познакомим вас с книгой «Apocalypse No!», которая вышла в немецком переводе в издательстве «zu Klampen Verlag». Написал её Бьёрн Ломборг, который преподаёт статистику в университете датского города Аархус. Книга, название которой можно перевести так «Апокалипсиса нет!», носит явно провокационный характер. Она показывает, насколько сильно отличается реальная экологическая ситуация на нашей планете от тех леденящих душу данных и мрачных прогнозов, которые так любят приводить многочисленные природоохранительные организации. Человек уничтожает окружающую среду! Реки высыхают! Леса умирают! Воздух отравлен! Природные ресурсы истощаются! Над миром нависла угроза глобальной климатической катастрофы! Этими и другими подобными фразами каждый день пестрят страницы газет. Мы слышим их с экранов телевизоров, они поднимают на баррикады экологов и политиков. А, между тем, если верить фактам, которые приводит Бьёрн Ломборг, всё обстоит вовсе не так уж плохо.

Нужно сразу оговориться: автор книги «Apocalypse No!» нив коем случае не хочет представить экологическую ситуацию на Земле как идеальную. В отдельных странах и регионах она действительно ухудшается, да и в целом меняется слишком медленно. Но всё же меняется и меняется к лучшему. «Мы на правильном пути», – убеждён Бьёрн Ломборг. Если человечество когда–нибудь действительно стояло на краю экологической пропасти, то в последние десятилетия оно существенно отодвинулось от этого края. Ну, в самом деле: разве можно говорить об угрозе вымирания, если средняя продолжительность жизни выросла на планете до 67 лет. В конце 19–го века она составляла всего тридцать лет. Произошло это потому, что практически во всех странах мира удалось до минимума уменьшить детскую смертность. «Но вместе с ростом средней продолжительности жизни растёт и население Земли, – говорят на это неисправимые пессимисты, – а, значит, людям скоро будет нечего есть. Как прокормить всю эту массу людей? Ресурсы мирового сельского хозяйства ограничены. Вот в Бурунди, например, за последние десять лет калорийность пищи, если брать в расчёте на душу населения, снизилась на двадцать процентов!»

Зато в Республике Чад увеличилась на двадцать пять процентов, – отвечает Бьёрн Ломборг. И тут же добавляет: всё вовсе не значит, что мы можем спокойно почивать на лаврах, успокаивая себя некими среднестатистическими данными и ничего не предпринимая, чтобы остановить трагедию Бурунди. Но самообман опасен и тогда, когда он носит мазохистский характер. Надо представлять ситуацию такой, какая она есть, – не лучше, но и не хуже. Это важно хотя бы потому, что лишь в таком случае можно понять, в чём суть проблемы, и предложить правильные пути её решения. Так, например, на Кубе и Ираке ежедневное потребление калорий в расчёте на душу населения тоже уменьшилась в последние годы на двадцать и даже больше процентов. Но дело тут, разумеется, не в экологии.

Статистика вообще вещь опасная. Скажем, известная неправительственная международная экологическая организация «World Wide Fund» (WWF) в одном из своих докладов об уничтожении девственных лесов Амазонки приводит такие цифры: с 92–го по 95–й годы площади вырубки выросли более, чем на тридцать процентов, достигнув почти полутора миллионов гектаров в год. Однако умышленно или неумышленно, но экологи взяли для исчисления рекордные годы. Если взять, скажем, годы 98–99–й, то рост составил лишь… пол–процента. Кроме того, в докладе WWF ничего не говорится о том, много это или мало – полтора миллиона гектаров – по отношению к общей площади лесов Амазонки. Разумеется, можно было бы ещё больше напугать мир, написав, как это часто делается, что каждый день вырубается столько–то футбольных полей, но прояснит ли ситуацию такое сравнение? Бьёрн Ломборг приводит другие цифры: с тех древних времён, когда человек впервые появился на берегах Амазонки, площадь её девственных лесов уменьшилась всего на 14 процентов.

Хочу обратить ваше внимание на это словечко «всего» 14 процентов. Мы точно процитировали книгу «Apocalypse No!», чтобы наглядно показать, в чём её слабость. Автор, разоблачая «страшилки» экологов, порою ударяется в другую крайность: он преуменьшает масштабы опасности, которая угрожает окружающей среде. К счастью, объективность и научная добросовестность отказывают ему редко. И уж, во всяком случае, реже, чем его противникам. Именно поэтому книга Ломборга произвела впечатление не только на рецензентов (английская газета «Дейли Телеграф», например, считает её «самой важной книгой, написанной на эту тему), но и на экологов. Генеральный секретарь упомянутой выше организации WWF сказал, например, что книга должна стать обязательной для тех, кто интересуется проблемами охраны природы. Кстати говоря, пусть у вас не создастся ложное впечатление, что Бьёрн Ломборг был первым, кто начал разоблачать апокалипсические выводы и пророчества защитников окружающей среды. Он – не единственный. «Никакого глобального исчезновения лесов, о котором часто говорят экологи, на самом деле не наблюдается, – подчёркивает, например, профессор Хайнрих Шпикер из НИИ лесного хозяйства при университете Фрайбурга. – Деревья не стали быстрее умирать и чаще засыхать, чем, скажем, сто лет назад».

Ничего удивительного в этом нет. Потому что главным врагом лесов являются не кислотные дожди, выхлопные газы автомобилей и прочие плоды индустриализации, а вирусы, грибки, тля, жук–древоточец, климатические потрясения. О климате мы ещё поговорим, а пока посмотрим, как обстоит дело с лесами в Германии. Леса занимают сегодня почти треть территории страны (десять миллионов гектаров), и каждый год к ним добавляются новые лесопосадки. Правда, 20 процентов деревьев, судя по официальной статистике, «серьёзно повреждены». Но что это значит: «серьёзно повреждены»? Согласно принятым в Германии критериям, так оценивается состояние деревьев, если они потеряли четвёртую часть листьев или хвои. Однако сосны, например, могут потерять даже половину хвои без какого–либо ущерба для своего роста.

Один из выводов, который позволяет сделать книга «Apocalypse No!»: утверждение, что технический прогресс, индустриализация и экономический рост отрицательно сказываются на природе, мало соответствует действительности. Люди сегодня не только вредят природе, но и восстанавливают то, что было разрушено до них (в чём, разумеется, немалая заслуга экологов). Мы вовсе не так плохи, а наши далёкие предки вовсе не так хороши, как обычно считается. Скажем, предки индейцев, перебравшиеся около двенадцати тысяч лет назад через Берингов пролив в Америку, в течение нескольких веков совершенно опустошили фауну северной части континента. Они уничтожили практически всю крупную дичь, десятки различных видов. Первобытные охотники не щадили ни диких верблюдов, ни лошадей, ни лам, ни антилоп, ни тигров… Северная Америка потеряла 75 процентов всех крупных млекопитающих. Подобное произошло и на Гавайях, которые до сих пор смогли уберечься от самых страшных завоеваний промышленной революции. Природе это, однако, не слишком помогло. Когда на Гавайских островах поселились первые аборигены (было это примерно в четвёртом веке нашей эры), здесь насчитывалось около трёхсот видов птиц. Спустя сто лет половина их была уничтожена – съедена. А вы говорите: пороки цивилизации…

Люди, осуждающие цивилизацию, её стремление к комфорту и к техническому конгрессу (плодами которого они, правда, и сами охотно пользуются), часто ссылаются на выдающегося французского просветителя Жан–Жака Руссо. Дескать, знаменитый французский писатель и философ, критик пороков цивилизации, уже в 18–ом веке призывал: «Retour á la nature!» – «Назад к природе!» На самом деле ничего подобного Руссо никогда не писал. Он действительно исповедовал культ природы и изначальной чистоты человеческой души, испорченной городскими соблазнами. Однако ни в одной из книг Руссо вы этой фразы не найдёте. Впрочем, эта ошибка вполне безобидна – куда безобиднее, чем заблуждение по поводу того, что, например, так называемые возобновимые источники энергии (солнце, ветер, вода, биогаз) смогут в обозримом будущем заменить ископаемые энергетические ресурсы (нефть, уголь). То, что, скажем, ветровые двигатели вообще когда–нибудь смогут придти на смену привычным нам сегодня электростанциям – тепловым и атомным, – к сожалению, иллюзия. Самые простые подсчёты показывают, что даже если застроить ветровыми двигателями всю свободную сегодня территорию Германии, то они (все вместе) будут вырабатывать лишь немногим более десяти процентов той электроэнергии, которая сейчас ежегодно расходуется в стране. Так что надо искать другие альтернативы.

Но есть множество людей, которым ни в какие расчёты и нив какую статистику всё равно не верят. Они и без статистики знают, что в мире происходят, например, глобальные изменения климата. А как же! Вы же видите: погода в последние годы совсем с ума сошла. Как часто приходится слышать: такой холодной зимы ещё не было! такой жуткой жары ещё не было! такого наводнения и старики не припомнят! – и тому подобное. В «Словаре популярных предрассудков» Кремера и Тренклера, который мне уже приходилось цитировать в передачах «Немецкой волны», сказано по этому поводу: «Погода сошла с ума не в последние годы. Она безумствовала всегда и никогда не была «нормальной». Только это очень трудно подтвердить фактами». Ведь даже термометр был изобретён лишь в 1626 году. Поэтому о метеорологических эксцессах давних времён мы можем только по записям поражённых летописцев: скажем, о том, как выпал снег в самое неподходящее время года, или о замёрзших озёрах и реках (около тысячи лет назад, например, Нил был покрыт льдом).

Что касается последних четырёх столетий, то мы, например, знаем, что в 16–17 веках на Земле было общее похолодание (его часто называют «малым ледниковым периодом»). Однако о глобальных изменениях климата можно судить только на основе глобальных же наблюдений. Несколько столетий по сравнению с возрастом нашей планеты – это ничто, и делать какие–то далеко идущие выводы, опираясь только на них, бессмысленно.

Бьёрн Ломборг приводит в своей книге другой характерный пример. В докладе ООН по глобальным проблемам окружающей среды 2000–го года говорится о такой угрожающей Африке проблеме, как эрозия почв (выветривании или вымывании культурного слоя земли с поверхности). «Если ситуация не изменится, то спустя всего несколько десятилетий урожайность на африканском континенте, очень многие жители которого и так недоедают, упадёт вдвое», – говорится в докладе. Просто жутко становится, когда думаешь о возможном массовом голоде в превращённой в огромную пустыню Африке. Да что Африка! И в Европе, предупреждают экологи, эрозия каждый год уносит 17 тонн плодоносных почв с гектара. Ломборг стал выяснять, откуда взялись столь пугающие цифры. Источником оказалось одно–единственное исследование, которое было проведено на опытном участке площадью всего-навсего в одну десятую гектара. И его результаты, не моргнув глазом, проецировали чуть ли не на всю планету. Авторы доклада по проблемам окружающей среды могли бы познакомиться хотя бы с данными другой организации ООН – по вопросам продовольствия и сельского хозяйства. И увидели бы, что эти данные резко противоречат их утверждениям: на самом деле урожайность в последние десятилетия в Африке не упала, а выросла. И сегодня там собирают на 20 процентов больше зерновых, чем, скажем, четверть века назад.

Разумеется, никто не отрицает того, что ещё слишком много жителей африканских стран недоедает. Это сотни миллионов человек! Но, – не устаёт подчёркивать автор книги «Apocalypse No!», – только если мы реально представляем масштабы проблемы и её истинные причины, мы действительно сможем её решить. Апокалипсические пророчества здесь так же вредны, как и приукрашиванье. Ещё одним доказательством этого Ломборг считает жонглирование цифрами средней продолжительности жизни на африканском континенте. В отличие от всего остального мира, она на территории к югу от Сахары практически не растёт. Однако корни проблемы – вовсе не экологического характера, а политического и социального, – убеждён Ломборг. Главной причиной смертности среди детей и молодёжи является СПИД. В Уганде, Мозамбике, Сьерра–Леоне, Зимбабве, Эфиопии, Сомали и других странах ВИЧ–вирусом инфицировано больше двадцати миллионов человек. Что же мешает справиться с эпидемией СПИДа? Два фактора. Первый – нежелание или неспособность правительств упомянутых стран принять необходимые профилактические меры и второй – нежелание населения менять свои привычки, образ поведения и фатальное отношение к болезням и смерти.