Невеселый балаган постсоветского общества

Пять больших экранов на длинной стене. На них сейчас разрушенный город, пустынная степь, бегущая испуганная девушка. Картинки вдруг синхронизируются, изображение растягивается в длинный бетонный забор, столь привычный для советских времен. Не то отдаленная музыка, не то шорох песка и шум ветра создают завораживающую атмосферу (саунд голландского музыканта одесского происхождения OMFO). Это видеоинсталляция казахстанской художницы Алмагуль Менлибаевой в берлинском концертно-выставочном зале Kühlhaus am Gleisdreieck - часть экспозиции, представляющей современное искусство постсоветского пространства.

Работа Менлибаевой "Курчатов 22" посвящается тем местам в Казахстане, где с 1949 по 1991 годы был ядерный полигон и проводились испытания и эксперименты, многие из которых засекречены по сей день. Здесь произвели 456 наземных и подземных атомных подрывов суммарной мощностью в 2500 раз больше, чем взрыв в Хиросиме. Менлибаева сняла на видео интервью с жителями этих мест и бывшими научными сотрудниками полигона, подвергавшимися радиоактивному излучению и до сих пор страдающими от последствий этого. Но у казахов есть поговорка: человек привыкает ко всему за три дня, говорит одна из собеседниц автора. И люди (не только казахи, конечно) привыкли к окружающему их мрачному балагану, - такой вывод напрашивается после посещения берлинской выставки.

Весь проект "Балаган", проходящий, помимо Берлина, в Гамбурге, Дрездене и Берне, воспринимается как ретроспектива более чем двадцатилетней истории постсоветского современного искусства. Точка входа - перестройка и распад СССР. Точка выхода - конечно, украинский конфликт, хотя эта тема не представлена прямо. Но некоторые работы в нынешнем общественно-политическом контексте воспринимаются совсем иначе, чем еще 2-3 года назад. Стеб российских художников, вроде фотографических автопортретов группы "Синие носы" в образе алкоголиков на фоне продуктового супермаркета, уже улыбки не вызывает. И даже воспринимается как форма социального конформизма, что вряд ли соответствует авторской задумке. Зато принципиально новую актуальность обретают мрачноватые документально-психоделичные видеоинсталляции Менлибаевой. Москва смещается на арт-окраину, и центром постсоветской мифологии оказывается полуразрушенный город атомщиков близ ядерного полигона.

Балаган как синоним хаоса можно отыскать везде, и по идее куратора выставки Дэвида Эллиота это, видимо, объединяет художественные поиски Востока и Запада. Но в русском языке балаган означает, прежде всего, веселье, праздничную пестроту, а представленная история художественной рефлексии по поводу постсоветского хаоса выглядит не столько весело, сколько пугающе. Травмирующая составляющая общего опыта не проработана до состояния ясного высказывания. Без малого сто лет прошло после 1917 года, а разборки с образами революционного насилия и портретами Троцкого все еще продолжаются. Но добавляются и новые трагические элементы, скажем, тема дискриминации ЛГБТ.

Замкнутый круг насилия

Художники, представленные на выставке, честно отображают реалии постсоветского общества, сформированные не ими. Впрочем, Алмагуль Менлибаева, в свою очередь пройдясь по выставочным залам "Балагана", ощутила некоторый недостаток артистической интервенции. "Мы на самом деле мало что сделали, также как и люди, живущие с нами вместе в постсоветском пространстве. И то, что сейчас происходит, есть прямое продолжение "события", которое началось в 1917 году”, - считает художница. Распад СССР стал не завершением, а очередным этапом социального эксперимента. Люди, когда-то объединенные условной идеей коммунистической утопии, в 1990-е попали в плен бытового материализма, считает Менлибаева. Общество атомизировалось.

Отчасти об этом рассказывают и другие экспонаты выставки в Берлине. Экспозиция разделена на два пространства. Первое - то, где выставлены пять экранов Менлибаевой, еще одна ее инсталляция о трагедии Аральского моря, "Синие носы" и множество работ других авторов (всего в выставке участвуют более 70 художников). Эта часть экспозиции поднимается вверх на три этажа, распространяясь по галерейным переходам и оставляя свободной центральную часть зала.

В нижнем помещении проходят перформансы. Здесь главная звезда - молодая художница из Москвы Саша Пирогова, одна из работ которой открывала "Балаган". Пирогова создает болезненную метафору постсоветского общества. В ее перформансе "Let's play" просматривается та же тема социального распада. Прячущихся среди зрителей людей ловят и заставляют стоять в неудобных позах перед белым экраном, но через некоторое время они получают возможность проделать то же самое с другими участниками действа. Так жертвы становятся палачами, и возникает замкнутый круг насилия. Можно ли разорвать этот круг? Вряд ли на это должны отвечать художники. Возможно, зрители - но, конечно, не немецкие, а российские.

Смотрите также: