Запрет НДПГ

Платные осведомители

В одной из немецких газет мне попалась карикатура: по мостовой шагают бритоголовые демонстранты, неся неонацистские лозунги и красно-чёрно-белые флаги НДПГ. На всё это смотрят два бюргера, и один другому говорит: "Да не переживай ты, это всё сотрудники Ведомства по охране конституции".

В каждой карикатуре есть доля правды. Какова она в этом случае? Какая часть неонацистов и экстремистов подрабатывает в Ведомстве по охране конституции, спецслужбе, занимающейся борьбой с экстремистами всех мастей? Сколько стукачей сидят в руководстве НДПГ? И вообще, кто на кого работает: партийцы на спецслужбу, или спецслужба на партию? А может быть они сиамские близнецы?

Эти вопросы, вызывающие серьёзное беспокойство в Германии, посыпались в конце января, когда Конституционный суд (КС) неожиданно отказался рассматривать вопрос о запрете Национал-демократической партии Германии, "случайно" узнав, что многие факты, призванные доказать антиконституционность этой ультраправой партии, взяты из выступлений и статей некоего Вольфганга Френца, одного из руководителей НДПГ и - по совместительству - секретного сотрудника Ведомства по охране конституции.

Министр внутренних дел Отто Шили "успокоил" общественность:

"Особых проблем нет - Френц не стучит уже пять лет. Причём от его услуг отказались именно из-за того, что он стал слишком одиозен. Материалы, которые приведены как доказательства антиконституционности партии, появились после того, как Ведомство разорвало отношения с ним, а других сексотов в партии нет."

Сказано это было в конце января, но с тех пор практически каждый день страна узнаёт имена всё новых героев невидимого фронта, чьи показания или выступления должны стать доказательствами вредоносности НДПГ. К середине февраля их стало уже десять человек, но список явно не закрыт, причём, как пишет председатель профсоюза полицейских в Баден-Вюртемберге Дитер Берберих (Dieter Berberich):

"На некоторых партсобраниях и митингах сексоты составляли не менее половины присутствующих. Более того, стукачи нередко были активнее других - приносили на мероприятия соответствующие транспаранты, флаги, эмблемы, а потом - по окончании - собирали их как вещественные доказательства".

При этом нужно понять, что речь идёт не об агентах, засланных в партию, а наоборот, о партийцах, согласившихся работать на полицию, т.е. стучать за деньги. Причём, как они сейчас уверяют, они делали это с согласия партии, а от тех, кому они стучали, они не скрывали, что партия всё об этом знает.

Чтобы понять всю сложность проблемы, в которой оказалась сейчас Германия, нужно вспомнить, что уже не один год в стране существуют три партии, которые часто называют неонацистскими, т.е. в той или иной степени разделяющими взгляды Гитлера. Наиболее однозначно это можно сказать об НДПГ, которая была основана в 1964 году, чтобы ”воссоединить атомизированную нацию”...

Борьба за улицу, умы и парламент

В своих публикациях – книгах и ежемесячном издании "Deutsche Stimme" ("Немецкий голос", тираж 8.000 экз.) - НДПГ открыто излагает свои взгляды и цели.

Так, выступая 27 мая 2000 года на съезде НДПГ, её председатель Удо Фогт (Udo Voigt) напомнил очередные задачи партии, стремящейся стать подлинно национальной силой в Германии:

"Сначала необходимо выиграть "борьбу за улицу", затем "борьбу за умы" и, наконец, "борьбу за парламент". Главное сейчас – проведение демонстраций".

НДПГ использует для этого любой повод - более 50 манифестаций за год, число митингов в помещениях не поддаётся учёту. В то же время:

"Mы должны и впредь принимать участие в выборах, чтобы приобрести новых сторонников и стать подлинной альтернативой либерально-капиталистической системе ФРГ", - говорит Фогт.

Как и полагается "партии нового типа", она создаёт очень чёткую организационную структуру (схожую с той, что была у КПСС) и систему распространения идеологических материалов (книг, кассет, футболок, нашивок, флагов, портретов...). Таким образом партия надеется быть повсюду и дать каждому члену возможность участвовать в формировании единой воли.

Для идеологов партии честь и достоинство индивидуума определяется только его принадлежностью к одному биологически определённому сообществу, причём, благополучие и счастье народа всегда ставится выше благополучия отдельного человека.

НДПГ - единственная из ультраправых партий Германии, которая интенсивно и неформально работает с молодёжью, воспитывая её в своём духе. НДПГ имеет две молодёжные организации "Junge Nationaldemokraten" (JN) (около 400 официальных членов) и "Nationaldemokratischer Hochschulbund" (NHB).

Первая сравнима с пионерской организацией, вторая с комсомольской, и в той, и в другой проводятся постоянные политзанятия и семинары, где изучается история нацизма, методика современной борьбы и "профиль" врага.

В последние годы НДПГ нашла общий язык с бритоголовыми погромщиками - скинхедами, считая их "ценнейшими молодыми кадрами, которые необходимо привлечь к воссозданию нации, научить думать и действовать как солдат партии". В результате за три года число 16-25 летних выросло в партии в три раза. "Благодаря" этому средний возраст НДПГ постоянно снижается и составляет сейчас примерно 25 лет.

"Кому принадлежит молодёжь – тому принадлежит и будущее" -

прокламирует Удо Фогт, напоминая, что национал-социалистическое движение Гитлера смогло стать массовым и придти к власти только потому, что было движением молодёжным.

Подтверждая преемственность поколений, ветераны "нацистского движения", помогавшие ещё Гитлеру, являются основными спонсорами НДПГ: партия получает ежегодно несколько миллионов в виде пожертвований, а объёмы неофициальных вкладов в "общее дело" никому неизвестны.

Кроме того, эта партия, борясь с демократической системой, с удовольствием использует её механизмы. Так, набрав на выборах более 1% голосов, партия получила право на средства из госбюджета – этого требует закон, несмотря на то, что партия тратит эти деньги на противозаконные средства.

Особого интереса в широких слоях населения НДПГ за тридцать лет, вроде бы так и не вызвала – сейчас в партии всего лишь 7.000 членов. А на общегерманских выборах она не может получить 5% голосов, чтобы войти в парламент и стать признанной политической силой. Однако, все группы общества, представленные в бундестаге, считают само существование НДПГ недопустимым для ФРГ и опасным для демократии, а потому требуют запрета этой партии.

Ходатайство о запрете НДПГ

Административный суд Федеративной Республики ещё в 1983 году счёл доказанным, что:

"НДПГ ведёт борьбу с соперниками с явным намерением исключить их из политической жизни, используя методы и лозунги НСДАП (партии Гитлера). Кроме того, НДПГ претендует на монопольное обладание истинным мировоззрением. ... Партия стремится разрушить основные принципы демократического государства, сломать существующую политическую систему, добиться социал-революционного обновления".

Взвесив все факты, учтя программные заявления лидеров НДПГ и помня о своей исторической ответственности за коричневое прошлое, правительство и парламент Германии пришли год назад к выводу о необходимости запретить НДПГ как партию, поощряющую насилие, национальную рознь, расизм, антисемитизм и призывающую к уничтожению свободного демократического государства.

Но запретить партию может только Конституционный суд. Причём, процедура запрета очень сложна, требует массы доказательств, а потому может затянуться на годы. Создатели ФРГ сознательно сделали всё возможное для того, чтобы правящие силы не могли по своему усмотрению исключать противников из политической борьбы.

За всю историю ФРГ запрещены были только две партии: Компартия Германии и Соцпартия рейха. Процесс запрета этой партии, объявившей себя наследницей партии Гитлера, длился год. После четырёхлетнего разбирательства была запрещена и КПГ. Члены этих партий (даже почтальоны и машинисты) были уволены из государственных организаций - именно тогда появилось выражение "запрет на профессию".

Однако, поскольку запрещали не идеи, а партии, вскоре вместо запрещённой КПГ появилась ГКП (Германская компартия), а роль открыто неонацистской партии перешла к нынешней НДПГ. Помня об этой предыстории, многие сейчас так же выступают против запрета НДПГ. Во-первых, идеи запретить невозможно, их сторонники быстро найдут себе новое пристанище. Во-вторых, решение Конституционного суда предсказать невозможно, поскольку в свободном демократическом государстве очень размыта граница между недозволенным и терпимым.

А к тому же сама НДПГ в последнее время действовала в полном соответствии с нормами, регулирующими проведение демонстраций. Причём, каждая из них происходила по одному и тому же сценарию: не желая поощрять НДПГ и провоцировать столкновения правых с левыми, местные власти всегда запрещают проведение демонстрации. НДПГ протестует в суде. Поскольку партия не запрещена, а значит, имеет право высказывать своё мнение, суд, естественно, разрешает демонстрацию, но налагает определённые ограничения. НДПГ на всё соглашается: нельзя выходить в униформе - не будем, нельзя с барабанами - обойдёмся без них, оставить флаги дома - тоже можно. НДПГ знает, что противники и журналисты сами сделают максимум возможного для рекламы партии, ведь теперь, после решения суда, чтобы обеспечить партии её конституционное право на проведение демонстраций, полиция вынуждена защищать демонстрацию НДПГ. В результате немецкая полиция в глазах мировой общественности становится защитницей неонацистов, сами они - паиньками, выступающими за что-то очень чистое, а левые - хулиганствующими молодчиками...

Скандальный конец или бесконечный скандал

Несколько месяцев Конституционный суд изучал собранные МВД и его Ведомством по охране конституции материалы, доказывающие опасность НДПГ. В феврале хотели послушать свидетелей. Естественно, и свидетелей обвинения, и свидетелей защиты. Но вдруг в конце января суд сообщил, что слушания переносятся на более поздний срок, поскольку свидетель, которого вызывает обвинение - один из активистов НДПГ - являлся платным осведомителем. Иначе говоря, власти, доказывая антидемократическую сущность партии, намеревались сослаться на выступления своего секретного сотрудника (по немецкой терминологии V-Mann, по русской - сексот).

Для КС это слишком шаткая база, поскольку даже у простого человека, не говоря уж о юристах, возникает множество вопросов. Например:

• Если сексот был членом руководства партии, получал деньги от властей, а зачастую и тексты выступлений, то насколько партия была независима от спецслужб, т.е. не принимались ли какие-то решения партии под влиянием властей?
• Если сексот, как он уверяет сейчас, дурил власти, то как получилось, что они не замечали этого и платили ему деньги (около 800 марок в месяц), которые шли на развитие партии?
• Если сексот поставлял ложную информацию, то можно ли считать, что власти знали правду об НДПГ?
• Сколько таких осведомителей имело Ведомство по охране конституции? Сегодня говорят, что их было десять человек, в том числе члены высшего звена руководства партии.
• Можно ли было получить доказательства неконституционности партии без сотрудничества с людьми из её руководства? И наоборот, не оказалась ли вся деятельности этой партии столь активной только потому, что это было выгодно Ведомству по охране конституции?
• Кто является автором документов, которые сейчас должны обличать НДПГ – сам агент, или его патрон в Ведомстве, которое, согласитесь, заинтересовано в том, чтобы у него были серьёзные противники, иначе можно остаться без работы? Иными словами, не стал ли этот человек, да и всё Ведомство провокатором, без которого ничего бы и не было?

Бывший председатель Федерального ведомства по охране конституции Петер Фриш (Peter Frisch):

"Существуют политические директивы, определяющие принципы нашей работы и запрещающие нам каким бы то ни было способом управлять теми, за кем ведётся наблюдение."

Менее категоричен Министр внутренних дел Баварии Гюнтер Бекштайн (Günther Beckstein). Он понимает, что Конституционный суд вряд ли будет довольствоваться ссылками на секретные установочные указания, разработанные для сексотов.

"Суду надо предоставить доказательства того, что сексоты не играли мобилизующей роли в партии, не были зачинщиками и организаторами экстремистских выступлений. Иначе действительно не избежать дискуссий о роли Ведомства по охране конституции."

Задачи этого ведомства, его цели, методы работы и пределы полномочий сформулированы в специальном законе. Там же разъясняется, что Ведомство охраняет безопасность страны, права граждан, демократические свободы. Причём, охрана сводится только к сбору информацию об экстремистах и их организациях. Но в методах наблюдения это Ведомство, в отличие от полиции, не ограничено, т.е. имеет право записывать на плёнку всё, что считает нужным. Однако, права арестовывать, допрашивать, обыскивать подозреваемых Ведомство по охране конституции не имеет. В этом его принципиальное отличие от любой тайной полиции, скажем, от гестапо или КГБ. Деятельность Ведомства контролируется сразу двумя комиссиями Бундестага.

Скептически воспринимает подобные заявления Тилл Мюллер-Гейдельберг (Till Müller-Heidelberg), председатель "Гуманистического союза" (Vorsitzender der Humanistischen Union) - это старейшая в Германии правозащитная организация.

"В демократическом обществе контроль осуществляет общество, народ. А специальные службы - это секретные службы, а секреты никто проконтролировать не может, никакая комиссия. Ведомство по охране конституции - это всегда инструмент партий, стоящих у власти, а потому поле для злоупотреблений и слежки за оппозицией. Если члены какого-то тайного кружка что-то обсуждают между собой, то в демократической стране это не должно никого касаться. Любая партия или сила опасна только в том случае, если она действует. Но в таком случае должны приниматься соответствующие меры - для этого есть полиция, прокуратура."

Несмотря на множество опасных для себя вопросов, власти пока считают, что запрет НДПГ надо довести до конца, иначе партия будет считать себя победительницей (что уже наблюдается). Но у многих невольно возникает вопрос, а действительно ли так плоха и опасна НДПГ, если о ней никто ничего не знает, кроме сексотов? И вообще, есть ли эта партия? А если есть, то не лучше ли бороться с нею демократическими методами?

С этим согласен, например, и нобелевский лауреат писатель Гюнтер Грасс, которого в симпатиях к нацистам никак не обвинишь. Грасс считает, что демократия в Германии достаточно крепка, чтобы бороться с правыми радикалами открыто, с помощью аргументов. Запрет создаст НДПГ только ореол мученицы. Кстати, в том же интервью газете "Вохе" Грасс призывает к отмене запрета на издание книги "Майн кампф" в Германии. Этот бред нужно читать - Гитлер лучше всего разоблачает Гитлера.

И последнее: предлагая отказаться от идеи запрета, один из либералов заметил: то, что происходит сейчас это не борьба с экстремизмом, а прямая противоположность ей, а потому лучше скандальный конец, чем бесконечный скандал.