Дурной пример заразителен: Повторит ли Германия ошибки Японии?

Немецкая экономика больна – на Западе это уже очевидно практически всем. И всё чаще и чаще Германию в западной прессе сравнивают с Японией. Эта страна в своё время тоже поразила мир экономическим чудом - однако потом начисто утратила динамику. Не грозит ли немецкой экономике та же участь – многолетний полукризис-полузастой? Этот вопрос задают себе сейчас многие специалисты, с тревогой указывая на явные параллели между двумя странами.

В сознании большинства жителей бывшего Советского Союза Япония все еще является страной, в которой благодаря огромному трудолюбию ее населения и особой «японской» системе организации производства произошло экономическое чудо: страна, бедная природными ресурсами, нашла свою нишу в области трудоемкого и высокотехнологичного производства, выпуская качественную продукцию при сравнительно невысоких ценах. Япония славится хорошими автомобилями, качественной аудио- и видеоаппаратурой. Однако немецкие эксперты давно уже не считают ломящиеся от товаров полки свидетельством экономического благополучия. И в своем мнении они не одиноки. Их российские коллеги тоже говорят о кризисной ситуации в Стране восходящего солнца.

Как же могло случится, что столь успешно развивавшаяся экономика Японии вот уже более 10 лет не может выйти из глубочайшего кризиса? Говорит российский экономист, доцент кафедры международных отношений Санкт-Петербургского государственного университета Дмитрий Евстафьев:

- Японская экономика очень интенсивно развивалась на протяжении трех десятилетий, со второй половины 50-х годов до середины 80-х. Был зарегистрирован большой экономический рост, ощутимо росло благосостояние японских граждан. Динамично развивались японские корпорации. Вот эти три десятилетия роста сыграли с Японией, на мой взгляд, злую шутку. Люди привыкли к тому, что жизнь идет своим чередом и становится все лучше от года к году. Где-то к середине 80-х годов в доме у японского потребителя были практически уже все товары, которые они хотели бы приобрести, я имею виду товары долговременного пользования. Несмотря на все усилия японских корпорации продать еще чуть-чуть, спрос достиг своего предела. Больше продать в Японии было уже невозможно. Если корпорации в 70-х годах, в начале 80-х могли производить все, что угодно, и японские потребители с удовольствием покупали это, то в середине 80-х годов возможности внутреннего рынка были исчерпаны.

В такой ситуации необходимо было искать новые рынки сбыта или проводить структурные преобразования – закрывать те подразделения, продукция которых не пользуется просом, и освобождающиеся мощности и средства направлять на производство новых товаров и услуг.

Дмитрий Евстафьев:

- Нужно было срочно искать что-то новое, какую-то новую стратегию, и, к сожалению, был найден болезненный путь.

Так как производство больше не приносило желаемых доходов, японцы решили вкладывать деньги в недвижимость. И стали делать это со всей старательностью и упорством, свойственным этому народу.

Дмитрий Евстафьев:

- Для того, чтобы зарегистрировать хорошие показатели роста, или хорошие финансовые результаты, уже не нужно было вкладывать деньги в исследования и разработки новых продуктов, или в развитие производственной базы, или в расширение производства. Можно было просто купить землю и подождать некоторое время, пока она не вырастет в цене. Произошли спекуляции с недвижимостью, которые выстроили, по сути, финансовую пирамиду, и в нее оказались вовлеченными крупные корпорации и банки. Так называемая экономика мыльного пузыря просуществовала несколько лет. И вот эти несколько лет, к сожалению, были потеряны. Была создана гигантская проблема, с которой Япония не может справится по сей день – это невозвращенные займы, кредиты.

Банки не могли выдать новые кредиты уже на развитие производства или на какие-то другие надобности – потому что у них за спиной был груз вот этих вот невозвращенных кредитов.

Кредитов, которые ушли на покупку недвижимости. А она упала в цене, так что вернуть долги, которые наделали японские корпорации и банки, в том числе и на мировых финансовых рынках, стало практически невозможно. Проще говоря, реально возникла угроза банкротства. Именно в этот момент нужно было действовать решительно и жестко и провести структурные реформы, то есть поддержать прибыльные предприятия и закрыть убыточное производство – ведь процедура банкротства и предусмотрена для оздоровления хозяйственного организма. Но этого не произошло. Японские политики не решились пойти на столь непопулярные меры, результатом которых стали бы массовые увольнения. Вместо решительных реформ японское правительство делало все, чтобы продлить агонию народного хозяйства – принимались бесчисленные конъюнктурные программы, государство вкачивало многомиллиардные суммы в пошатнувшиеся корпорации. Но, к сожалению, должного эффекта эти меры не возымели. Производство сокращалось, долги росли, снижались темпы экономического роста.

Именно недостаточные темпы экономического роста в совокупности с повышением курса йены привели к дефляции в Японии, справится с которой не удается по сей день.

Жителям постсоветских государств, обычно хорошо знакомым с ужасами инфляции, может показаться непонятным, чем же плоха дефляция, когда товары становятся все дешевле и дешевле, а ценность сбережений растёт день ото дня. Зачем же с этим бороться?

Дмитрий Евстафьев:

- Дефляцию можно определить как общее снижение цен в стране и, на первый взгляд, это очень приятное экономическое явление. Но, в конечном итоге, дефляция несет разорение предприятиям – банкротство и безработицу.

Напомним, что именно с дефляции началась Великая депрессия в США – знаменитый экономический кризис 30-х годов.

А сейчас дефляция грозит Германии. Густав Хорн (Gustav Horn), эксперт Немецкого института экономических исследований в Берлине, еще осенью 2002 года указал на возможность скатывания Германии в пропасть дефляции - воронки из падающих цен и отрицательного экономического роста.

Другой немецкий эксперт - Курт Фирметц (Kurt Viermetz), глава наблюдательного совета банка HypoVereinsbank, считает, что Германия уже сейчас находится в ситуации, аналогичной японской.

Возьмём другой аспект – валюту. Удорожание йены, вызванное, в частности, ослаблением доллара, негативно сказывается и на конкурентоспособности японских товаров: они становятся дороже для покупателей на мировых рынках. Поэтому правительство Японии ведет отчаянную борьбу против роста курса йены, регулярно проводя валютные интервенции с целью ослабить национальную денежную единицу.

Дмитрий Евстафьев:

- Японская экономика – экспортно-ориентированное хозяйство. Страна бедна собственными ресурсами, пригодными для экономического производства. Она вынуждена ввозить практически все, что потом, в виде готовой продукции, экспортируется. Экспорт – это источник благополучия и экономического развития для Японии. Поэтому странам с высокой долей экспорта и разнообразной его структурой повышение валютного курса в среднесрочной перспективе может оказать невыгодным.

Германия, как и Япония, - экспортная страна. Импульсы для развития немецкой экономики в прошлом году в основном поступали извне. Йоган Хален (Johann Hahlen), президент Федеральной статистической службы сообщил, что:

- Без хороших поступлений от экспорта валовой внутренний продукт в 2002 году сократился бы на 1,3 процента.

Но на одном экспорте далеко не уедешь, замедление ростов мировой экономики, угроза в войны в Ираке, падающий доллар несут в себе серьезную угрозу экспортному хозяйству Германии.

Одна из возможностей оживить конъюнктуру – стимулирование роста потребления внутри страны. Но, как и в Японии, в Германии потребитель имеет практически все, что ему нужно, из товаров долговременного пользования, однако ресурс развития есть – это рынок услуг. В чем-чем, а в этом немцам есть чему поучится как у японцев, так и у своих европейских соседей. Ненавязчивость немецкого сервиса многие сравнивают со сферой услуг в бывшем Советском Союзе. Развитию же этого сектора экономики препятствуют не только высокая стоимость рабочей силы в стране, но и модель пожизненного найма, когда работника можно уволить только в строго оговоренных в законе случаях, например, за грубые нарушения трудовой дисциплины – такие, как прогул, воровство и тому подобное. Даже если предприятие оказывается в сложной экономической ситуации – увольнять можно тех, для кого это наименее болезненно, и то не сразу, а заблаговременно предупредив.

Однако трудовое законодательство призвано не только защищать работников, но и давать предпринимателю возможность гибко реагировать на изменение экономической ситуации, подчёркивает доцент Санкт-Петербургского университета Дмитрий Евстафьев:

- Если система регулирования устаревает и больше неспособна одновременно выполнять эти две функции – защищать работников и предоставлять необходимую свободу, то эффективность производства снижается. В современном мире, где легко можно переводить производство в другие регионы, для некоторых государств это может означать угрозу сворачивания производства и роста безработицы.

Другая проблема Германии – система пенсионного обеспечения:

По мнению Ханса Вернера Зинна (Hans-Werner Sinn), президента мюнхенского Института экономических исследований Ifo, в Германии, как и в Японии, «рынки труда в течении десятилетий закостенели, а социальное страхование из-за чрезмерного старения населения находится в кризисе». Надо пояснить, что система пенсионного обеспечения Германии основывается на так называемом договоре поколений. Суть его заключается в том, что отчисления в пенсионный фонд сегодняшних работников тут же направляются на выплату пенсий сегодняшним пенсионерам.

С изменением демографической ситуации, когда все меньше работающих должны обеспечивать все больше пенсионеров, растет процент и без того высоких отчислений в социальные фонды. А в Германии этот процент намного выше, чем в других европейских государствах.

Куда приведет такая социальная политика?

Вот мнение Роланда Бергера, главы одноимённой консалтинговой фирмы:

- В 1973 году 25% валового национального продукта Германии было направлено в социальную сферу, а 26% пошло на инвестиции, то есть было вложено в будущее. Сегодня правительство Герхарда Шредера вкладывает около 32 процентов валового национального продукта в социальную сферу, а на инвестиции выделяет менее 20%. Получается, что Германия неуклонно катится в пропасть. Если мы не будем инвестировать в будущее, то социальная справедливость нам скоро поперек горла станет.

Инвестиции необходимы, ведь без инвестиций не создать новую, конкурентоспособную продукцию и не обеспечить экономический рост - единственно надежную основу занятости и социальной обеспеченности. В сегодняшней Германии для создания новых рабочих мест необходим, как минимум, полуторапроцентный экономический рост. Между тем прогнозы экономистов из научно-исследовательских институтов неутешительные: в лучшем случае ожидается один процент экономического роста. А банкиры смотрят в будущее еще пессимистичнее.

При столь малом росте экономики нет необходимости нанимать новых работников, нужно просто интенсивнее использовать уже имеющихся. Если же усилить процесс интенсификации труда, улучшить техническое оснащение работающих, то можно даже сократить штаты.

Что же нужно Германии для оздоровления народного хозяйства? Пауль Кругман (Paul Krugman), профессор из американского университета в Принстоне, считает, что Германии необходима немецкий вариант Маргарет Тэтчер, которой удалось в начале 80-х годов твердой рукой вывести Великобританию из тяжелого кризиса.

О том, в чем заключалась суть преобразований, проведенных «железной леди», рассказывает доцент Санкт-Петербургского университета Дмитрий Евстафьев:

- К 1979 году экономика Соединенного королевства столкнулась с рядом серьезных проблем – замедление экономического роста, высокая инфляция, очень большая безработица и буквально катастрофическое снижение конкурентоспособности английских товаров. Именно тогда и родилось крылатое выражение «больной человек Европы». Его автором была Маргарет Тэтчер. Срочно были предприняты масштабные и довольно болезненные реформы – реформа финансовой системы, налогового законодательства, рынка труда, органов государственного управления. Цель реформ – либерализация всех сфер хозяйственной деятельности для стимулирования роста предпринимательства и создание более привлекательно инвестиционного климата и условий для экономического развития. Были серьезно ограничены возможности профсоюзов устанавливать свои правила игры на рынке труда.

Были существенно снижены прямые налоги на доходы корпораций и частных лиц. В результате появилось больше стимулов вкладывать деньги в производство и получать эти самые доходы. Уровень налогов в Англии оказался одним из самых низких в Европе и предпринимательство оживилось.

Сегодняшняя особая позиция Англии в экономике ЕС и ее отношение к его валютной системе, на мой взгляд, как раз и являются прямым следствием успеха реформ Маргарет Тэтчер. Выздоровление Англии, этого «больного человека Европы», наступила к тому времени, когда болезнь экономического спада проявилась в других европейских странах. И глубокая интеграция английской экономики в экономику общей Европы стала для Великобритании не выгодна.

В начале 90-х годов в Японии, в отличие от Великобритании, не оказалось политического лидера, которому хватило бы воли провести в жизнь непопулярные реформы. Хватит ли этой решимости сегодня правительству Германии?

Пока на этот риторический вопрос многие немецкие экономисты и публицисты дают отрицательный ответ...

Автор: Владимир Тарасов