Для беженцев настал "час икс"

Каждое утро обитатели лагеря сбиваются в группы, чтобы услышать последние новости нескольких доступных здесь радиостанций. Поэтому появление нового журналиста вызывает немало вопросов:

- "Германия? "Дойче велле"?"

- "Германия, радио…"

- "А на каком диапазоне вас можно поймать? На FM?"

Додожон (так представился мне один из беженцев, тут же, правда, оговорившись, что имя ненастоящее) рассказал, что люди переводят репортажи друг для друга:

- "Передают о нашем лагере и на узбекском, и на русском языке. Те, кто понимает по-русски, переводят для тех, кто не понимает. Обсуждаем события в нашей стране, наши проблемы. А больше-то тем для обсуждения у нас тут и нет. Думать больше ни о чем не можем".

Первые дни существования лагеря выдались очень холодными, беспрестанно лил дождь. Медики опасались вспышек различных заболеваний. Сами беженцы сегодня о собственных трудностях рассказывают охотно, хотя любой вопрос об условиях жизни в лагере они тут же переводят на политические темы:

- "Вот сделали полы, мастера у нас есть. Матрасы и одеяла тёплые нам выдали. В общем, помогают нам как могут. Но это, конечно, не главное. В Узбекистане ситуация сейчас намного хуже, чем здесь, намного. Тут хоть есть какая-то демократия".

Как говорят люди в лагере, после того, как в Андижане начали стрелять, люди бежали из города, не задумываясь о последствиях. У многих по ту сторону границы остались близкие:

- "Жена здесь, а дети – там. Самому младшему полтора года, старшему – 12".

- "У меня тоже остались там дети, четверо".

Но не только поэтому многие люди хотят вернуться:

- "Хороший человек не должен пускаться в бега. Человек, уважающий себя и любящий свой народ, он должен бороться. Нужно сказать людям правду, рассказать о том, что произошло. А если мы будем в бегах, как будто действительно мы заварили эту кашу, как говорит Каримов, то люди нас не поймут".

Многие из беженцев при включённом диктофоне рассказывали о намерении организованно, под белыми флагами, вернуться домой в Андижан, или даже отправиться дальше, пешей колонной в сопровождении журналистов в Ташкент. Одному из беженцев, Алишеру, кажется, что на них возложена важная задача:

- "Если бы мы не бежали, то нас бы истребили бы, и никто бы ничего об этом не узнал. Ведь туда же никого не пускают. Заблокировано всё. Вот вас пустили? Нет! Видите, никто бы так ничего и не узнал. Мы сюда пришли, значит, у нас какая-то миссия".

В лагере около 80 женщин и детей. Им приходится особенно несладко.

- "Как живётся? Мы живем, но это не жизнь. Мы не привыкли есть чужой хлеб и ничего не делать. Нас совесть мучает. Надо трудиться. Но мы сможем вернуться только в том случае, если там будет другой руководитель. А пока там сидит Каримов, мы назад не вернёмся".

Если мужчины под белыми флагами отправятся обратно в Узбекистан, то женщины пойдут следом:

- "Пойдете вместе с ними?"

- "Конечно! На край свет пойдём".

- "Мы обращались за помощью ко всем народам, но ответа нет. Но мы же должны довести это дело до конца. Столько жертв было. И что же – всё зря?"

Мархабо вспоминает, как те, кто решил бежать из Андижана, провели свои первые часы вне города:

- "Десять часов маленькие пожилые женщины шли, некоторые босиком, дождь лил, мы сидели весь первый и второй день в страхе, ни с кем не разговаривали, вспоминали, что там было, как нам приходилось буквально перешагивать через мертвых".

Во всех своих бедах он винят одного человека - нынешнего главу Узбекистана Ислама Каримова. В их речи постоянно звучат обвинения в его адрес:

- "Вот вы услышали о наших проблемах и приехали из Германии. Интересуетесь, как тут людям живётся. А из Узбекистана соседнего никто не пришел! Можно понять по этому, какой у нас режим?"

Лагерь охраняют несколько десятков киргизских пограничников. Для многих из них беженцы из Узбекистана – это нарушители границы. В их невиновности пограничники, откровенно говоря, сомневаются:

- "Среди них, возможно, есть многие из организаторов событий в Андижане. Я думаю, что в лагере есть активные члены «акромистов» и других течений".

Перенос лагеря в другое место – дело почти решённое. На этом настаивали все гуманитарные организации: сейчас беженцы ютятся по 50-60 человек в одной палатке, места всем не хватает. Данияр Жыкыпов из Красного Креста полагает, что только после переноса лагеря можно говорить об улучшении условий для жизни:

- "Этот лагерь был разбит на скорую руку, там, где беженцы оказались. Сейчас решается вопрос о переносе этого лагеря в более удобное и безопасное место во всех отношениях, в т.ч. это касается и санитарных условий. И тогда уже можно будет говорить об установлении дополнительных палатках".

С ним согласен и Нупек Ванно из комиссариата ООН по делам беженцев:

- "Ни единого дня они тут не должны оставаться. И уже есть надежда, что вопрос о перемещении лагеря будет окончательно решен буквально в ближайшие дни".