В Биттерфельд без противогаза
Но сначала я приглашаю Вас в Биттерфельд. Ещё лет 20 тому назад такое приглашение звучало как издевательство. Почему? Да потому что уже на подъезде к Биттерфельду проводники в поездах советовали наглухо задраить все окна. Биттерфельд, маленький городок неподалёку от Лейпцига, был центром химической промышленности в бывшей ГДР. Он с полным правом считался самым грязным городом всей Европы. Жить там, может быть, и можно было, а вот дышать - только через раз. А что же сейчас?
Слова в этой песенке, такие, как бы это помягче сказать, наивно-пафосные, локально-патриотические. Мол, много ездила по свету, Биттерфельда лучше нету. Всем, кто родом не из Биттерфельда, позволительно усомниться. Впрочем, Биттерфельда как отдельного города, больше нет на карте. Летом этого года он объединился с соседним городком Вольфен. Вот и называется город теперь Биттерфельд-Вольфен. Но давайте всё по порядку. В окрестностях Биттерфельда добывали бурый уголь. Тут же его сжигали на тепловых электростанциях. Энергия использовалась на химических заводах по производству хлора и красителей, а также на алюминиевом комбинате. До войны тут хозяйничал печально знаменитый концерн «ИГ фарбен», после войны возникли социалистические комбинаты. Охрана окружающей среды никого не интересовала. В результате такой концентрации вредных производств возникло даже понятие: «Биттерфельдский синдром». Так экологи называют дегенерацию почвы в результате деятельности человека. Ну, а в соседнем Вольфене, на комбинате «ОРВО», производили кино- и фотоплёнку и магнитофонную ленту. Всего там было занято около 15.000 человек. Плёнка была неплохая, во всяком случае, в бывшем «социалистическом лагере» она пользовалась спросом. Но и комбинат «ОРВО» травил всё живое в округе. Так оно и продолжалось вплоть до банкротства социализма и объединения Германии. А что сегодня? Депутат парламента федеральной земли Саксония-Ангальт Ларс-Йорн Циммер преисполнен локального патриотизма:
«Мы ведь не только от всей старой химической промышленности избавились, но у нас появилась новая химическая промышленность, новые отрасли производства. Смотрите, солнышко нам улыбается. Даже когда на небе тучи. В Калифорнии есть «силиконовая долина», а у нас тут - «солнечная долина».
Вот что господин Циммер имеет в виду: От комбината «ОРВО» остался только музей, да полуразвалившееся административное здание. Угольные карьеры закрылись, вслед за ними было свёрнуто практически всё химическое производство в Биттерфельде. Природа стала оживать, а город - вымирать без работы. В Биттерфельде население сократилось с 20.000 до 15.000, в Вольфене - с 45.000 до 25.000.
Возрождение региона к жизни оплачивала вся Германия. Миллиарды евро были вложены в рекультивацию земель. Бывшие угольные карьеры затопили, сейчас в эти места приезжают любители водного спорта. С помощью поблажек в налогообложении и прямых государственных дотаций удалось со временем привлечь инвесторов. «Солнечная долина», о которой с придыханием в голосе говорит господин Циммер» - это компания «Q Cell», один из крупнейших в мире производителей гелиоустановок. Там сейчас занято более 1000 высококвалифицированных специалистов. А самый крупный работодатель в химической промышленности - международный фармацевтический концерн «Байер». В Биттерфельде он производит практически весь «Аспирин» для европейского рынка. Производство экологически чистое, уверяет Эвальд Коль. На заводах «Байер» в Биттерфельде он отвечает за охрану окружающей среды:
«Это изначально заложено в технологии. У нас абсолютно стерильное производство. Исходная смесь содержится вот в этих герметически закрытых контейнерах. Вот из этих порошков и получается знаменитый «аспирин», который вы принимаете от простуды и головной боли. Всё стерильно: без пыли, без запаха, да и почти бесшумно».
Сегодня на заводах концерна «Байер» в Биттерфельде занято около 600 человек. Некоторые из них даже переселились сюда из западной части Германии, в том числе и семья Андерс-Клумп. Их, хотите, верьте, хотите, нет, привлекли благоприятные условия жизни. Во-первых, смехотворные цены на недвижимость. На Западе о таком большом доме, да ещё и прямо на берегу искусственного озера, они и мечтать не могли. Во-вторых, обоих детей тут же удалось устроить в детский сад, так что госпожа Андерс-Клумп смогла сразу открыть свою аптеку. Ну и, в-третьих, природа:
«Вот, пожалуйста, прямо перед домом пляж. Летом тут весело, можно поиграть в волейбол, а вон там, видите - наша гавань. Лес по берегам объявлен заповедником, там никакой дополнительной застройки не будет. Вокруг всего озера проложены велосипедные дорожки. А в озеро ряпушку запустили. Как, Вы не знаете? Это такая рыба, страшно вкусная. Правда, на удочку она не идёт, но её сетями ловят. Тут в соседнем селе своя коптильня есть, можно прямо свеженькой попробовать. Пальчики оближете, гарантирую».
Вот и получается, что, может быть, зря мы посмеялись над наивной песенкой. Для кого-то ведь так оно и есть: «Много ездил я по свету, Биттерфельда лучше нету».
Если где-нибудь в немецком городе Вы встретите толпу крепко выпивших, громко гогочущих ряженых, значит, на дворе карнавал. А, может быть, хеллоуин. И, наконец, последний вариант: это девичник или мальчишник перед свадьбой, это проводы холостяцкой жизни. Вообще, куда делась пресловутая «нордическая» сдержанность? Свадьбы в Германии становятся всё более шумными и затяжными, причём не только в турецких или русских семьях. Перед свадьбой обязательно «польтерабенд» - это когда невеста с женихом собирают общих друзей обоего пола на шумную вечеринку с розыгрышами и битьём посуды. Родителей не допускают, чтоб не мешали. А в последнее время в моду вошли ещё и девичники с мальчишниками - это когда невеста празднует исключительно с подружками, а жених - с друзьями. Вот и давайте посмотрим, как это выглядит:
Через четыре дня у Ангелы свадьба. А сейчас она стоит в компании доброй дюжины подружек перед кёльнским собором и чувствует себя форменным чучелом. На голове у неё - не причёска, а воронье гнездо, а в гнезде - здоровенный воздушный шар в форме сердца.
«А её никто и не спрашивал, это мы ей причёску выбрали. Должны же люди видеть, что она невеста!»
А раз невеста, так чего же её щадить? Она же изменница, подружек бросает. Почему, Ангела? Что ты в своём Улли нашла?
«Ну, во-первых, он всегда меня слушает, что бы я ни сказала. В-третьих, он меня всегда смешит. Во-вторых, он всегда меня защищает. И не бросит никогда…»
Ангела немножко сбилась со счёта. Дело в том, что подружки всё время мучают её дурацкими вопросами и заданиями. Не справилась - получи штрафную стопочку, неправильно ответила - ещё штрафная. Для начала Ангелу загнали аж на Кёльнский собор, это ж добрых полчаса взбираться по винтовым лестницам, потом заставили приставать к случайным прохожим: подай, мол, господин хороший, на свечечку за упокой моей холостой жизни… А вечер-то только начинается, впереди ещё самое утомительное: поход по пивным и ресторанам. Правда, не везде таким компаниям рады. Хозяин кабачка «Мальцхауз» девичники, правда, ещё терпит, а вот мальчишникам - от ворот поворот:
«Ну, знаете, я ко многому привык, да? Но если они начинают приставать к другим гостям, то это чересчур. Орут, как резаные, горланят песни, шуточки у них всегда ниже пояса, а трусы - на головах…»
В Германию такие разудалые вечеринки пришли лет 20 тому назад из Америки. Женихов и невест и раньше провожали. Мужчины, собирались в пивной, женщины - у родителей невесты. Мужчины пили пиво. Женщины - кофе. Всё чинно, мирно, и беседы велись пристойные. А тут - сплошной разгул, и всё на публике, всё напоказ. Этнограф Кристиане Кантшоу уверена, что виновато тут телевидение:
«Тут весь смысл в нарушении общепринятых правил и приличий. Главное - покуражиться, себя показать. А какой кураж без публики?»
Правильно, какой смысл было бы смысл втискивать жениха Улли в подвенечное платье, из-под которого торчат его кривые, волосатые ноги? На голове у него - парик с косичками, на щеках - помада от смачных поцелуев. В руках - корзинка. А в корзинке - маленькие бутылочки шнапса и презервативы всех сортов и размеров: всё это он должен под хохот друзей продавать прохожим. Правда, друзья Франка и себя не пожалели: приоделись восточными танцовщицами и исполняют танец живота. Франку тоже не по себе:
«Я-то думал, будет вечер по высшему классу. Ну, может, подурачимся немного, но самую малость. А они меня заставляют работать массовиком-затейником, изображать жиголо. Знаете, лет через десять я, может быть, буду всё это со смехом вспоминать. А сейчас мне не до смеха. Ну, что делать назвался женихом».
Не до смеха и посетителям пивной, куда завалилась вся компания:
«Они же упиваются до потери пульса. Откуда только взялась эта традиция? Сидели бы дома и праздновали. Так нет, каждую субботу в 11 часов собираются у Кёльнского собора и начинают бузить. И эти дурацкие костюмы. Да нет, в 11 утра, не вечера! В 11 вечера они уже лыка не вяжут!»
А вот и неправда. Во-первых, как раз на 11 вечера друзья Улли сняли целиком маленький бар, чтобы праздновать до утра. Во-вторых, они заказали жениху сюрприз - профессиональный стриптиз. Мол, пусть жених последний раз повеселится от души, пока под венец не загнали. А, в третьих, сам Улли сюрпризу рад, но держится молодцом:
«Я никогда жене не изменял и изменять не буду. Зачем жениться, если жене уже до свадьбы изменять?»
Ангела этого не слышит, но, пожалуй, не зря она уверена, что Улли ей послала сама судьба:
«Я нашла самого лучшего. Я в это верю. Я ещё верю в настоящую большую любовь…»
Сегодняшнюю передачу мне помогли подготовить Марлиз Шаум и Даниэль Шешкевиц.